Владимир Перемолотов - Тесные контакты четвертого рода

— С Островов Счастья.

Все засмеялись, хотя каждому хотелось, чтоб старинная легенда стала бы правдой. Место, где золото лежит под ногами, где самоцветами усеяны скалы всех островов… Их находка стояла молча, но в ответ тоже улыбалась. Ну, совсем ничего в своем положении дурак-человек не понимал.

— Наверное, в ихнем иноземье и разбойников порядочных нет, — догадался Хамада. — Ничего ведь не понял, дурак. Не грабил его, что ли никто?

— Объясним сейчас…

Ефальтий потащил меч из ножен. Не для того, что напугать, а чтоб понял незнакомец, чего от него ждут. Тот и впрямь сообразил. Начал стаскивать с себя куртку. Только кому она нужна-то, если у него за спиной яркий сундучок, расписанный черной и оранжевой краской.

— Точно дурак, — сказал Ефальтий, когда куртка легла у его ног. — Ни ума, ни понятия.

— Золото бы было, — заглядывая через его спину, пробормотал Ефальтий. — Если у него в том сундучке хотя бы серебро, то я ему все прощу и даже одну руку оставлю.

Несильно размахнувшись, он ударил загораживавшего дорогу желтолицего незнакомца, но тот как-то ловко пошатнулся и удар пропал втуне.

Желтолицый начал что-то соображать, оскалился, кивнул себе за спину и покачал перед лицом желтым же пальцем.

«Он меня еще учить будет», — подумал Ефальтий и уже не жалея силы двинул его в лицо, чтоб не мешал делом заниматься, но и этот удар пролетел мимо, не доставив желтокожему никакого неудобства.

Разбойник ударил еще раз, сильнее, но в этот раз коварный иноземец уворачиваться не стал, а перехватил руку, задержал на излом и атаманов подручный застыл с неестественно вывернутой рукой. В плече остро проскочила боль. Несколько мгновений они стояли друг против друга, и чужеземец смотрел своими косыми глазами, как Ефальтий прикусывает губу, чтоб не дать сорваться с губ позорному крику и вдруг, улыбнувшись, ослабил захват.

Желтолицый отступил на шаг, слегка поклонился, прижав руки к груди, и снова покачал перед лицом пальцем, запрещая трогать сундучок.

— Ах ты, гадина, по-хорошему не хочешь?

За спиной желтокожего Хамада взмахнул мечом…

Отскочить ему было некуда, но купец и не стал скакать — наклонился, пропуская лезвие над собой, и с разворота ногой ударил Хамаду в бок. Удар пяткой под мышку сбил атамана, словно тот был простой деревяшкой. Через мгновение он лежал на траве и громко шипел от боли. Купец бросил на него взгляд и что-то негромко крикнул.

Явно не помощи просил. Ефальтий понял этот птичий вскрик по-своему.

— Говорить сперва научись, а уж потом пощаду вымаливай.

Хамада прошипел сквозь зубы:

— Чего смотрите? На ножи его!

Иноземец присел, словно собрался обделаться от страха, только ничего похожего не случилось. Теперь он заорал громко, требовательно, словно грозил чьим-то гневом, а может быть, наоборот, прощения просил. Полуприсев на вытянутой ноге, он кувыркнулся вбок и ногой же въехал Рэху в грудь. Тот от удара попятился, но желтый не дал ему отступить. Звонко выкрикнув что-то вроде «Йая!» он рукой коснулся его шеи и Рэх в момент, словно душу потерял, свалился в траву.

Ефальтий остановился, но тут же рванулся вперед. Подумаешь, удивил — рукой душу вынул! А может, у Рэха и души-то не было? Всегда он слабаком был — с третьего кувшина и под стол… А вот так если, с размаху? Хех!

Купец прыгнул назад, сминая спиной листву, и Ефальтий прыгнул следом, чтоб разрубить увертливого купчишку, только купцу повезло, а Ефальтию — нет. Тот знал, что делал. Откинулся назад, руками отводя ветку, словно тетиву лука, и разбойник хлестко получил по лбу. На мгновение Ефальтий замешкался, отступил, и этого купцу хватило. Он прыжком приблизился, встал вплотную и коротким ударом отправил атаманова друга в беспамятство…

На мгновение не больше, но…

Сдвинуться с места он не мог и поэтому лежа, сквозь слезы, Ефальтий видел, как купец расправляется с товарищами. Не подобрав ни меча, ни ножа он только руками и ногами то резко, то плавно касался их, каким-то чудом оставаясь невредимыми среди мелькающих то тут, то там мечей и ножей.

Рэх в нешуточной злобе махнул секирой, а купчик, вместо того, чтоб уклониться, наоборот, словно жизнь свою не ценил, шагнул вперёд и одним ударом переломил рукоять и ткнул незадачливого убийцу пальцем в грудь. Тот замер, так и не выдохнув ругательство, что хотел выплюнуть и пробитым рыбьим пузырем опустился на траву. Купчик крутанулся на пятке и как раз успел остановить Хамаду, что очухался и решил лично покровянить руки. Теперь пятка попала ему в лоб и атаман, не вскрикнув улетел в кусты.

Дрался он так, что не драка это была, а непонятно что — он ведь и кулаком никого не тронул. Все больше ладонями, да ногами, а ведь к такому и с мечом не поступишься. Рэх заполз сзади… Удар, прыжок еще удар и снова Рэх отлетел от желтокожего, только теперь не в кусты, а со всего маху пропечатался к дереву…

Великий Карха! Такого бы в долю — цены б такому соратнику не было бы!

Кривясь от боли, Хамада поднялся и крикнул.

— Всем стоять. Отойти от него…

— Ты чего, — прохрипел таки не разогнувшийся Ефальтий.

— Я сам…

Ослушаться атамана никто не посмел. Кто еще остался на ногах, отошли осторожно. Купец остался посреди поляны, настороженно разогнулся.

Хамада поднял с земли оброненный кем-то меч и, глядя желтому в глаза, кивнул на другой, что лежал у него за спиной. Тот не понял, наверное, и вместо меча подобрал две палки от древка Рэховой секиры.

— Ну, как хочешь, — сказал Хамада. — ты сам выбрал…

Он поднял меч над головой и легко, кистью крутанув его, вдруг обрушил лезвие на врага…

Как это у него получилось? Непонятно. Он словно колдовством каким-то проник сквозь лезвие и очутившись в шаге от Хамады одной палкой стукнул того по руке, а потом обеими — по бокам, словно в барабан стучал и еще раз по голове. Хамада охнул. Меч его подброшенный неведомой силой упорхнул в кусты, а сам атаман опрокинулся навзничь.

— Колдун! — выдохнул Гуравчик. — Колдун!!!!

Компания у меня подобралась неплохая.

Совсем рядом, не более чем в сотне шагов, грустно опустив хоботы излучателей, стояло пять разбитых машин. Не груд железа, которого вокруг тоже хватало, а настоящих киберов, правда, к счастью, покореженных до полной неспособности двигаться. Рядом с ними, чуть в стороне стоял шестой, это вообще смотрелся как новый, но к счастью это только казалось. Я, пока устраивался, немного подвигал железо, но он на это и головы не повернул.

Вообще-то за сутки, что прошли с того момента, когда мы уложили в землю последний брикет эксплозива, картина тут разительно изменилась.