Михаил Казьмин - Через семь гробов 2

— Штабс-капитан Филатов! Владимир, — представился крепкий светловолосый мужчина с настолько незапоминающимся лицом, что выглядело это даже слегка подозрительно.

— Штабс-ротмистр Корнев, Роман, — ответил Корнев, пожимая руку. — Моя супруга Аделаида.

— Хайди, — поправила жена, — для своих просто Хайди.

— Спасибо, Роман, что прикрыл меня! — ого, так вот кем оказался тот боец с «пихтой»!

— Не мне, — мотнул головой Корнев. — Хайди не дала ему выстрелить. Я бы иначе не успел.

— Спасибо, Хайди, — улыбка у Филатова вышла какой-то совсем детской, даже не поверишь, что так способен улыбаться опытный и умелый боец, за спиной которого простирается изрядных размеров кладбище, заполненное им лично.

Познакомились и с поручиком Олегом Чернышевым, и с сотником Алексеем Ерохиным, и с корнетом Антоном Клименко, и с прапорщиком Кириллом Андриевским. Корнев, в ожидании скорого (очень хотелось надеяться, что именно скорого!) старта отправил пока мужчин в большую, как раз на шестерых, пассажирскую каюту, корнету Бирюковой отдал каюту первого класса, жене мягко предложил разместить вещи в капитанской каюте, и все это чтобы поговорить с Карапаевым. Раз уж он продолжает выполнять задание, да еще столь непредвиденным образом, надо быть в курсе дела.

Устроились в рубке, и Николай начал рассказывать. Буквально через пару часов после «Луизианы» его группе сели на хвост. Насколько мог судить штабс-ротмистр, работали крепкие профессионалы, явно не частная охрана «Луизианы» или Недвицки. Видимо, то ли старички, то ли хозяева отеля обратились в специализированную фирму, причем фирму солидную. Искушению обрубить хвост силовыми методами Карапаев не поддался и решил поступить тише и куда более нестандартно, чем, по идее, могли бы от него ожидать именно специалисты.

— Ты же понимаешь, эвакуироваться отсюда и вывозить добычу на твоем корабле с точки зрения профессионалов — полный дилетантизм, если грубее не сказать, — пояснил Карапаев. — Вот мы и решили поступить именно так, чтобы уж точно никто предсказать не мог. Самое трудное было незаметно проникнуть на твой «Чеглок» и пронести вещи, но тут очень кстати случились две аварии в космопорту…

— Ага, случились, — ухмыльнулся Корнев. — Вот из-за кого нам тут пришлось груши околачивать! И что за две аварии? Вторая какая?

— Ну извини, Роман, по-другому бы не получилось. Груши околачивать вам пришлось как раз из-за второй аварии. Первую ты видеть не мог, просто сначала тут накрылась резервная система энергопитания, а уже когда ее совсем отключили для ремонта, тут и энергостанция полетела.

— Ничего себе! — уважительно произнес Корнев.

— Постарались, — с довольным лицом признал Карапаев. — А в этом бардаке мы легко и от слежки оторвались, и к тебе залезли, пока тут системы слежения и безопасности не работали.

— Дальше какие инструкции? На Тринидад, как и предполагалось?

— Видишь, Роман, на связь мы не выходили, — посерьезнел штабс-ротмистр. — Если нам так быстро хвост приделали, то и каналы связи могли не вскрыть, так хоть нащупать. Показывать эти каналы, сам понимаешь, не хотелось. Так что да, на Тринидад. Чисто теоретически, нас там могут попробовать встретить, но там есть кому об этом позаботиться.

— Понятно, — ответил Корнев.

Ну что ж, на Тринидад так на Тринидад. Там насчет встречи Илья Сергеев уж точно позаботится, а сейчас скорее бы с Корела сорваться.

О, вызов! Ну наконец-то! На связь вышел диспетчер с радостным известием, что через десять минут подадут тягач, чтобы отвезти «Чеглок» на стартовую позицию. Карапаева Роман отправил к своим в каюту и по внутренней связи позвал Хайди. Кстати, это ведь первый раз, когда он связывается из рубки со своей каютой, хе-хе.

Тягач подали аж через восемь минут, и вскоре диспетчер принялся последовательно радовать Корнева командой на прогрев двигателей, сообщением о запуске антиграва, командой на приведение движков в готовность к маршевому режиму, и наконец, отсчетом времени отключения антиграва.

— Можно? — виновато улыбнувшись, Хайди показала глазами на штурвал.

— Давай! — согласился Роман. А что, пусть будет, как и в начале этого странного отпуска. Есть что-то в том, что его любимый корабль отправит в полет его любимая женщина…

«Чеглок» как раз пересек орбиту Корела-7, когда на экране, показывавшем обстановку с левой полусферы, появились четырнадцать точек. Корнев как раз успел сообразить, что слишком уж они напоминают эскадрилью истребителей, как точки приблизились и превратились в те самые истребители. Что неприятно — в чужие. «Мустанги», мать их.

Целая эскадрилья «мустангов» быстро и аккуратно взяла «Чеглок» в клещи, причем пилоты, похоже, были в курсе, что этот кораблик может устроить им пакость, толкаясь своими силовыми щитами — и дистанцию держали, достаточную для маневра, и выстроились так, чтобы в случае чего не мешать друг другу. Черт, вот же некстати… В то, что западники рискнут вот так, внаглую, в системе с довольно оживленным, по меркам Фронтира, движением, напасть на русский корабль, Корнев очень сильно сомневался, но кто ж их знает? Если западники в курсе, что именно у него на борту, могут ведь и на силовое решение пойти. Потом извиняться будут, компенсацию выплатят, какого-нибудь вовремя «застрелившегося» генерала, а скорее, полковника объявят виноватым, но ему, Корневу, будет уже все равно.

Интересно, что они задумали? Если собираются так вести до края системы, есть шанс успеть сдернуть в гиперпространство раньше, чем они успеют что-то ему сделать. Щиты… Нет, щиты он ставить не будет. Потом придется их вырубать, чтобы не уходила энергия, необходимая для прыжка. А вот ускорить прыжок очень даже можно… Корнев быстро вывел координаты системы Тринидада в готовность и поставил гиперпривод на автоматическую фиксацию точки входа при активации. Если что, с полминуты сэкономит, а сейчас и полминуты много.

— Транспорт «Чеглок», ответьте истребителям, — ни хрена себе, по-русски, да еще чисто и без акцента! И частоты связи срисовали мгновенно, чтоб их!

Отвечать Корнев даже не думал, собираясь таким образом потянуть время.

— Рома, Корнев, ответь! Серега Воронин здесь! — что?! Что, мать вашу так, растак и не за так?!

— Рома, я в «мустанге» ноль двадцать пятом сижу! Помнишь, ты меня когда учил держать место ведомого, про боксера говорил? Что ведущий — правая рука, боксер ей бьет, а ведомый — левая, которой он прикрывается?

Ну да, было такое, действительно, Корнев так и объяснялВоронину, когда того дали ему ведомым в восьмом истребительном полку. Но этот хрен откуда может такое знать? Впрочем, можно и поговорить, все-таки поможет потянуть время…