Эрнст Бутин - Поиск-86: Приключения. Фантастика

В отношении неожиданного пришельца Мозг выработал четкий план действий…

Проснувшись, Человек не обнаружил ни одежды, ни ружья. Бросился к выходу — дверь была заперта, попытки взломать ее ни к чему не привели. То же повторилось и с окнами.

Мозг торжествовал. Шторы на окнах задернулись, и на Человека вывалились тонны пыли, скопившейся за минувшие полвека в Мусорном Ящике: пыль Мозг в Утилизатор не вываливал. В противном случае чем занимался бы специалист — Мусорный Ящик? А безделье… У любого диктатора спросите: оно, гм, чревато…

Однако, к удивлению всего сообщества, Человек отнюдь не склонен был проявлять смирение: мыслей о собственном поражении у него явно не возникало. Хорошенько прочихавшись, он соорудил подобие веника — и смел всю пыль в Утилизатор, чем по-настоящему разгневал вспыльчивого диктатора. Но пока Мозг раздумывал, уничтожить ли Человека электрическим разрядом, сварить ли заживо или отдать роботам, — наступило время послеобеденного отдыха.

Традиции в Великом Доме соблюдались неукоснительно, и предпринять что-либо в этот час было невозможно.

Затишье в доме подействовало и на пленника. Возможно, сработала привычка, а может быть, голод и переутомление свалили Человека, но только он рухнул обессиленно на матрац, вытянулся и затих, забывшись в беспокойном сне.

Тем временем Мозг, жаждавший действия, решился на единственное, что показалось ему возможным в этот Час Всеобщего Умиротворения. Впервые за много лет он объявил о референдуме, в ходе которого мог и должен был высказать свои соображения каждый член Содружества. Пока Человек просматривал, серию за серией, кошмарные сны, Великий Дом решал — что же делать с гостем? Как на грех, своим упорством и самостоятельностью тот понравился Утилизатору и обитателям Кухни… После долгих прений подавляющим большинством голосов при одном против (Мозг) и одном воздержавшемся (тихий склеротик Компьютер) постановили: с решительными действиями повременить.

Человек проснулся с головной болью. Увы, действительность была немногим краше снов… Поднялся. Вышел в прихожую. Шляпа… Ты одна здесь готова предложить свои услуги несчастному гостю, одна осталась верна человеку в этом Логове Сатаны… Человек снял шляпу с вешалки и долго смотрел на нее — единственного, если не считать матраца, союзника в мерзком вертепе.

Он смотрел и смотрел, а потом стряхнул пыль с волос, чуть пригладил непокорную, как сам он, шевелюру и — нахлобучил добрую старомодную шляпу себе на голову.

— Он надел Шляпу! — немедленно прозвенели лампочки.

— Он надел Шляпу! — пробулькала Система Водоснабжения.

— Он надел Шляпу! — прошипела Вентиляционная Система.

— Он надел Шляпу! — закричали вразнобой и все остальные.

Оглушенный Мозг молчал, и, оказавшись ничуть не прочнее многих иных режимов диктаторского толка, Содружество Великий Дом перестало существовать. Оно вновь рассыпалось на множество автономных систем и узлов, самостоятельно и безотказно выполняющих непосредственные свои функции. И первым заработал на полную мощность Синтезатор. Ведь ему предстояло восстановить все Живое, поглощенное в разное время Утилизатором.

— Да-а, он действительно надел шляпу, — по привычке запаздывая, меланхолически подтвердил Компьютер и задремал снова.

Но зато сам собою включился Телевизор, и ласкающая слух мелодия донеслась из другой комнаты, и что-то загремело на кухне.

— Хозяин вернулся! — радостно пропыхтела Электроплита. — Человек в шляпе голоден!

И через кухонную дверь по всему старому дому распространился терпкий, тревожащий воображение аромат вечернего кофе, подкрепленный густой палитрой запахов картофеля по-юпитериански…

СЕРГЕЙ ГЕОРГИЕВ

Удар! Го-о-ол!

Директор института, совсем еще молодой доктор наук, для солидности полысевший раньше времени, и младший научный сотрудник того же НИИ Василий Викторович Суворов были когда-то однокашниками, что позволяло директору объясняться напрямик.

— Васька, ты только скажи честно, что просто чокнулся, и я сразу же подпишу все твои заявки! Никому больше говорить не надо, меня только предупреди — и все!

— Я чокнулся, — спокойно подтвердил МНС.

— Хорошо, подписываю… — тяжело вздохнул директор. — Но ты можешь хотя бы сказать, что собираешься открыть?

— Хочу понять, что такое счастье…

— Ясно, — директорская лысина чуть заметно покраснела. Тихо заскользила по бумагам шариковая ручка. — «…видеомагнитофонные записи голевых моментов из футбольных телетрансляций…» Слушай, а хоккейные голы тебя не интересуют?

— Нет, — Суворов потянулся за бумагами.

— Василий, я тебе как друг говорю! — уже в спину мэнээсу выкрикнул директор. — Защити диссертацию сначала, а уж потом делай, что хочешь! Можешь и наукой заняться, если нравится!

Об очередном походе мэнээса Суворова к директору знал весь небольшой НИИ. Потому что обычно с этого в небогатой событиями институтской жизни наступало заметное оживление.

На телевидение Василий Викторович поехал сам. А лаборанта Юру Хлопотова отправил с достаточно непонятным заданием в… Комитет по физической культуре и спорту.

Когда машина выдавала последние сантиметры перфоленты, в Вычислительный центр зашел директор. Как бы мимоходом, но очень кстати.

— Пятнадцать минут машинного времени… Все расчеты по докторской диссертации сделать можно, — с болью в голосе негромко произнес он, как бы снимая с себя всякую ответственность за безобразие, которое творилось у него на глазах.

— Ну, ребятушки, поехали! — весело скомандовал Суворов.

Расчеты, по правде сказать, были не слишком сложными. Надо было по записи матча, учитывая положение телекамеры, вес, рост, длину рук и ног и прочие данные футболистов (из списка Юры Хлопотова), в момент удара рассчитать траекторию полета мяча.

— А теперь возьмите десять расчетов, которые первыми под руку попадутся!.. Так, хорошо! И сравните их с записями моментов! Сравните расчетные траектории с действительными. Ни одна пара не совпадает?! Просто чудесно!..

— Василий Викторович, это все, что вы собирались сделать? — спросил директор в разом наступившей тишине. — Доказать, что наши футболисты не умеют бить по воротам?

— Это грандиозно! — невпопад отозвался Суворов. — Ах, нет!.. То есть да! Я хотел понять, что такое счастье…

— Вы уже говорили мне об этом, — сухо перебил директор.

— Точнее, «футбольное счастье»! И еще: факторы «своего» и «чужого» полей, «везения» и много еще чего!