Олег Никитин - Одноклеточный

17. Ночь со среды на четверг

Байк я оставил в гараже маншёна. Понятно, ездить на нём на преступление — просто безумие, об этом и Шрам толковал в своей инструкции. Её пункты кое-как всплыли у меня в памяти, когда я с собой боролся. Этот поход за младенцем уже не казался мне таким безопасным, как вчера. Хорошо хоть непогода разыгралась, дул сильный ветер со снегом, и камеры, думаю, мало что могли дать полиции. Про тексаты и речи не было.

Был уже час ночи, когда я выстрелил себе в запястье капсулой с «чужим запахом». Теперь электронная ищейка даже с самым чутким фито меня не унюхает. Потом я блокировал голосовой диапазон шумов, который смартом улавливается. Напоследок напялил на себя сумку для младенца — она была особая, надевалась под суйкан и походила на жакет. Правда, какой-то дурацкой конструкции.

Уговаривал я себя сдвинуться с места ещё минут пять, не меньше. Сидор недоумевал, почему я не ложусь спать. А я стимулятор в автомате купил и слопал его, так что спать мне вовсе не хотелось. Да и нервничал — какой уж тут сон?

Вагон кибертрана был абсолютно пуст. Только зимний ветер гулял по нему и перекатывал по полу обёртки от дешёвого синтетического гохана. Я спрятался от ветра в носовой части вагона, где было потемнее. На всякий случай. Кто знает, нет ли тут скрытых микрокамер…

Все потоки машин вились где-то выше, по эстакадам, а трасса рядом с зоопарком была почти пустой. Слишком поздно для поездок. Я прошёл мимо храма и остановился в жидкой тени кедров, которые росли с этого бока территории. Я развернул экран смарта на рукаве. Ещё дома я заблокировал его связь с системой спутникового ориентирования. И смарт молчал, не опрашивал базовую станцию каждую секунду. Я был невидим для электронных глаз и неслышим для таких же ушей полиции.

Забор возвышался передо мной высоким частоколом пластиковых прутьев. Я прошёл вдоль него до нужной точки, следя за дорогой по экрану. Скоро я очутился в глубокой тени эстакадной опоры, как раз напротив разветвителя. Пригляделся и увидел за кустами фонарный столб. Где-то на нём, невидимый, закреплён разветвитель… Ещё не поздно было развернуться и уйти, но вместо этого я надел перчатки и достал из кармана две упаковки с мягкими дисками. Это были присоски. Нет, сначала граната!

Никаких прохожих и роботов вокруг не было, даже робококи не шныряли по территории. Кажется, они закончили все свои дела. Я вспомнил о камайну, тысяче рублей, Аоки и просунул сквозь прутья руку с гранатой. Нажав ей на головку три раза, я бросил гранату в разветвитель и отвернулся, закрываясь суйканом. Граната стукнулась о столб, и мне стало горячо. Показалось, будто невидимые волны выжигают меня изнутри. Экран смарта был тёмным — он перегрузился. Я продел ладони в лямки на присосках, ухватился за прутья и полез, подтягиваясь. Было трудно, но я всё-таки добрался до верха и перевалился через ограду, потом съехал по прутьям. Уже на земле я стянул присоски и склеил их друг с дружкой, потом зашвырнул в небо, за пределы территории. Авось не найдут. Туда же улетела и разряженная электронная граната. Я нашёл её под фонарём — она лежала там, словно пластиковый тюльпан.

Надо было спешить в пультовую. Сюда уже торопился ремонтный робот, я слышал стук его сочленений по дорожке из-за поворота. Запахнув суйкан, я побежал в сторону административного корпуса. И тут же почувствовал, что со мной что-то не так. На шее не висел тренажёр нагваля! Симатта! Неужели он зацепился за ограду и цепочка оборвалась? Улика! Я чуть не повернул обратно, но сдержал порыв. Сначала обезвредить робарта, пока он не восстановил запись.

Где-то неподалёку живут подопытные люди. Как бы они не услыхали мой топот. Я промчался словно ками ночи мимо клетки с двуполым гибридом человека. Тот проводил меня круглыми словно у филина глазами и тихо провыл что-то своё. С помощью магнитной карты Шрама я проник в корпус и затем в пультовую. Весь путь занял у меня около пяти минут. Оставалось только обезвредить робарта изнутри. Разбуженные моим топотом роботы-уборщики кинулись подбирать микрочастицы пыли и грязи, которые я «потерял».

Но робарт восстанавливался слишком быстро. Когда я очутился внутри пультовой, некоторые камеры уже тестировались, с разрывами показывая картинки. Меня-то, понятно, на них уже не было. Я уже взломал пломбу на щите с рубильником, чтобы обесточить всю эту гаракуту, как вдруг на одном экране увидел что-то непонятное.

Эта камера показывала клетку с Генки! Не веря глазам, я подошёл к монитору и уставился на него. Из клетки выходил Давид, и за спиной у него был небольшой рюкзачок. «Почему он не скрывается? — заторможенно подумал я. — Его же записывают». Но нагваль двигался уверенно, без всякого смущения. Его сломанный палец на механической руке бодро торчал в сторону.

От корпуса до клетки было метров двести. Я следил, как Давид спокойно идёт по дорожке, но не в сторону выхода, а в другую. Похоже, он собирался вынести добычу так же, как я забрался в зоопарк. Видимо, он тоже залез сюда, минуя робарта. Но почему его не обстреляли, если робарт видел нагваля? Я был в полном недоумении. Теперь понятно, почему он был так недоволен, когда к нам добровольцев подселили!

Что же у него в котомке? Тут нагваль повернулся боком, и мне показалось, что за спиной у него что-то шевельнулось… Младенец?!. Не знаю, сколько бы времени я тупо глядел на учителя, если бы не принудил себя собраться. Я должен перехватить его и отнять трофей! Иначе зачем я всё это делал?

Я дёрнул-таки рубильник и обесточил робарта. А потом что есть сил помчался туда, где в последний раз видел нагваля. По-моему, он шёл в ту же сторону, где я через забор перелез. Самое лучшее место, что ли? Кажется, вместе с камерами отрубилось освещение. Только огни города над нами и по бокам, фонари разные и прожекторы зоопарк немного освещали. В некоторых клетках я слышал недовольную возню и ворчание. Наверное, мутанты пробудились от моего топота.

Я вылетел на перекрёсток дорожек и замер, не зная, куда бежать.

— Молодец, — услышал я из полумрака и только тут разглядел Давида. — Не двигайся, Егор, и я тебя не убью. Всё-таки ты мой ученик.

— Что? — Я пригляделся и заметил в его руке пистолет. Он был направлен мне в живот, и там что-то пропало, возникла холодная пустота. Почему-то вспомнился иф, которого я расстрелял с крана. Интересно, у него было такое же чувство? — Зачем ты взял малыша Генки?

— Я мог бы спросить тебя, что ты делаешь здесь ночью. Мог бы поинтересоваться, почему ты решил, что это ребёнок того урода. И так далее… — Я шагнул к нему, чтобы лучше видеть его лицо, но пистолет Давида вдруг выбил у меня под ногами фонтанчик асфальтовой пыли. Шагать дальше расхотелось. — Кто тебя нанял?