Франсис Карсак - Робинзоны космоса - Бегство Земли - Рассказы.

Мы взяли легкий катер и на минимальной высоте облетели чащу. Затем опустились на какую-то прогалину. Растянувшись на траве, я случайно растревожил гигантский муравейник. Вокруг нас простиралась полустепь. Иллюзия свежего воздуха была полной. Свет заливал далекие дали. Стены, впрочем, слишком далекие, оставались невидимыми, а верхушки массивных колонн, которые то тут, то там поддерживали свод, также терялись в иррадиации.

Приглушенный рык заставил меня вздрогнуть и потянуться за фульгуратором. К нам приближался громадный лев; его большие желтые глаза смотрели мне прямо в лицо. По развитому выпуклому лбу под рыжей гривой я тотчас же понял, что это один из паральвов, и убрал оружие за пояс. Животное — но было ли это все еще животное? — уселось в трех шагах от нас. Я подошел к нему, провел рукой по жестким волосам, нашел идентификационную пластину: Сирах, 30 Кхар 4605. Имя и место рождения.

— Ты как, Сирах, — сказал я, — в порядке? Или что-то не так?

Он тихо испустил несколько ритмичных полурыков.

— Прости, старина, не знаю твоего языка.

У паральвов и в самом деле был свой язык — самый элементарный, всего с сотню-полторы «слов», обозначавших главным образом конкретные предметы или простые действия. Он подошел ко мне, прикусил подол туники, потянул за него.

— А! Ты хочешь, чтобы мы пошли с тобой? Ну ладно, только не слишком далеко. Нам желательно не отходить от...

Чтобы он понял, я указал на катер.

Сирах был настойчив, и мы последовали за ним. Метров через сто мы напоролись на труп молодого паральва: мех его был обожжен в паре мест — судя по всему, в него стреляли из фульгуратора.

Рения посмотрела на меня: кто мог оказаться столь глупым — столь преступным и глупым, — чтобы убить паральва? Они никогда не нападали на людей, всегда вели себя дружески, и потому время от времени им даже позволяли, к величайшей радости детишек, подниматься в городские сады. К тому же, рождаемость у паральвов — да и всех прочих параживотных — находилась на крайне низком уровне, и потому убийство такового, даже не преднамеренное, каралось у нас очень строго.

Сирах потащил нас дальше. Метрах в десяти от первого мы обнаружили еще одного львенка, также мертвого. Но этого убили из более примитивного оружия: в основании черепа зияла небольшая дыра, должно быть, от цельной пули.

— Клянусь Лама’ком, демоном киристинян, именно с таким оружием фаталисты. Хм, это уже серьезно!

Я отцепил от пояса передатчик и набрал Гелина.

— Говорит Хорк. Номер 44-22-651.

— Говорит Гелин. 44-22-651, подтверждаю. Говорите.

Удостоверившись таким образом, что никто, за исключением одного из членов Совета, не сможет подслушать наш разговор, я ввел его в курс дела.

— Да уж. Ситуация действительно неприятная, если не сказать больше. Я немедленно отправлю к вам отряд полиции…

— ...и кого-нибудь, кто понимает паральвов, если не трудно. Я уверен, что Сираху много чего известно по этому поводу. Что там у вас с этим катаклизмом?

— Ничего нового. Он пока и не думает заканчиваться. Сейчас же возвращайтесь. В джунглях небезопасно...

— Мы вооружены, но уже собираемся обратно. Однако же паралев, похоже, хочет отвести меня чуть дальше. Я все же сперва посмотрю.

— Не думаю, что это будет благоразумно.

— О благоразумии думать уже поздно.

По сей день я благословляю эту нашу неосмотрительность, так как она спасла Землю от опасности, возможно, даже более страшной, чем фаталисты. Сирах провел нас по скалистой теснине к веренице гротов, в которых, теоретически, должны были обитать паральвы. По мере того, как мы приближались к этим пещерам, походка нашего проводника становилась все более и более осторожной.

Припав к земле, он весь напрягся и нырнул в высокую траву. Пригнувшись, мы молча, с оружием наизготове, последовали за ним и вскоре услышали шум голосов. Наш проводник резко остановился и повернул к нему свою умную морду. Я подошел к нему. Метрах в двадцати от нас, прислонившись спиной к огромному валуну, стоял часовой; в руке у него блестела сталь какого-то оружия. Он не смотрел в нашу сторону, так что нам удалось незамеченными спрятаться за густым кустом какого-то травянистого растения. Чувствуя себя, судя по всему, в полной безопасности, караульный сохранял лишь подобие бдительности. Я задумался: как быть? Имелись все шансы на то, что случай и их собственная глупость вывели нас на след заговорщиков-фаталистов, но вполне могло быть и так, пусть это и выглядело маловероятным, что этот парень просто здесь прогуливался, как и мы сами, сумев где-то умыкнуть оружие. Тут он чуть развернулся, и я заметил, что держит он не фульгуратор, а тяжелый пистолет, — подобное оружие у нас было запрещено законом. Я приготовился к битве. Рядом со мной, готовый к прыжку, сжался в комок паралев — усики оттянуты назад, губа приподнята, обнажая огромные клыки, — инстинкт в нем явно брал верх над разумом. Он вздрогнул, когда я успокаивающе провел рукой по его косматой гриве.

Из-за скалы, у которой стоял часовой, возникли двое мужчин. Их лица были закрыты масками, и однако же я сразу узнал одного из них, Карноля, помощника властителя машин. Я быстро перебрал в памяти все, что знал об этом субъекте: умный, тщеславный, прекрасный организатор, он не был любим по причине своей жесткости, и я даже слышал, что он лишь с огромным трудом прошел предшествующее клятве психологическое обследование. Его спутника я никогда прежде не видел. Жестом я показал Рении, что нужно припасть к земле, а затем взял на мушку группу из трех человек, но в самый последний момент стрелять передумал. В том, что Карноль — предатель, сомневаться не приходилось, но как знать: возможно, дав им пройти, я смогу узнать что-либо полезное. И действительно, они остановились всего в нескольких шагах от нас.

— Отлично сработано, Дхар, — сказал Карноль. — Эти идиоты-фаталисты сыграют нам на руку. Но держи своих парней наготове, да смотри — пусть высаживают лишь внешние ворота! В противном случае, нам всем конец.

— Не беспокойтесь, властитель, я лично прослежу за этим.

— Прекрасно! Я, в свою очередь, займусь этими придурками из Совета. Как только я разберусь с ними, та озлобленность, которая возникнет у людей по отношению к фаталистам, поможет нам и с этими покончить раз и навсегда. И могу тебя заверить, что никакие гуманные соображения меня, как этого беднягу Хорка, не остановят!

— А с ним-то как поступим, властитель?

— Хорк нам нужен живым — так же, как и его жена и его друг Кельбик. Лишь эти двое, Хорк и Кельбик, способны высчитать момент, когда опасность исчезнет и мы сможем возобновить вращение вокруг нашего старого Солнца. Я тут едва не сказал, что он настоящий кретин. Так оно и есть, но только с политической точки зрения — не с научной.