Алексей Калугин - Подменённый

– Эти абраксы, что они из себя представляют? Они живые существа?

– Не имею представления, – пожал плечами Дашер. – Но думаю, что это не имеет никакого значения, поскольку речь идет о запредельной реальности. Привычные понятия теряют здесь какой бы то ни было смысл.

– Абраксы убили одного из нас.

– Нет, – качнул головой Дашер. – Они просто подготовили его к перерождению. Когда абракс полностью внедряется в тело, то весь процесс занимает три-четыре часа. Вы сами, а не абраксы убили своих товарищей.

– А те твари, что присосались к лейтенанту? Они тоже собирались заняться его перерождением?

– Нет. Слипты – это паразиты. Они внедряются в нервную систему существа, на которое нападают, чтобы вбирать в себя его эмоции. Чем сильнее нервное возбуждение, тем большее наслаждение получают слипты. Сознание и поведение существа, атакованного слиптами, полностью находится под их контролем.

– Значит, лейтенант совершил убийства только для того, чтобы доставить удовольствие своим слиптам?

– Убийство совершили сами слипты. Тело вашего товарища они использовали только как инструмент. Если бы вы позволили абраксам своевременно заняться процессом вашего перерождения, то никакие слипты вам были бы уже не страшны. Кстати, вашему товарищу, ужаленному сапкарой, уже введен антидот. Часа через три он сможет самостоятельно передвигаться.

– А что со вторым? – быстро спросил Андрей.

– А что с ним? – переспросил Дашер.

– Он вдохнул какой-то газ, вырвавшийся из тела Хатшака, когда тот умирал.

– Он не умирал, а возрождался к новой жизни, – педантично поправил Андрея Дашер. – Газ, выходивший из его старого тела, не содержал в себе никаких вредных для организма человека веществ. Это всего лишь остатки своеобразного кокона, обволакивающего тело нового человека до момента его появления на свет.

– Он не способствует началу нового цикла перерождения?

– Нет, – уверенно ответил Дашер. – Без участия абраксов перерождение невозможно.

– Ну что ж, – с явным облегчением вздохнул Андрей, – теперь мне хотелось бы узнать, что ожидает нас в ближайшем будущем.

– Я думаю, нам удастся найти взаимовыгодное решение этого вопроса, – в тон ему ответил Дашер.

– Вы собираетесь навсегда остаться в Гиблом бору?

– Мы являемся частью запредельной реальности.

– Но рано или поздно зона запредельной реальности будет уничтожена.

– Это никому не под силу.

– Этой проблемой займется Статус.

Опершись локтями о колени, Дашер подался вперед и тихо, полушепотом произнес:

– Запредельная реальность смогла пережить Большой взрыв. Какая сила после этого может ее уничтожить? Единственное, что остается людям, это сдерживать ее распространение по всему миру. Хотя и в этом направлении могут быть достигнуты лишь временные успехи. Поверь мне, милый мой, будущее Вселенной – это то, что сейчас называется запредельной реальностью. Я не собираюсь проводить сравнения между ней и ныне существующим миром. Не имеет ровным счетом никакого значения, что больше нравится тебе, мне или кому бы там ни было. Существуют объективные законы развития, которые мы не в силах изменить.

Откинувшись назад, Андрей положил согнутую в локте руку на спинку стула.

– Разговаривать с Мурнау было куда как приятнее, – произнес он, словно бы не обращаясь к своему нынешнему собеседнику, а просто рассуждая вслух.

Дашер, должно быть, был полностью лишен способности воспринимать эмоциональную окраску голоса собеседника. Впрочем, вполне возможно, что это свойство было особенностью всех членов сообщества Гиблого бора.

– Разговаривая со мной, ты разговариваешь одновременно и с Мурнау, – спокойно объяснил он Андрею.

– Это я уже понял, – кивнул тот. – Но чисто внешне, на мой взгляд, Мурнау выглядел привлекательнее, поскольку у него не было фанатично-безумного блеска в глазах.

На этот раз Дашер растянул свои тонкие губы в улыбке, давая понять, что оценил заключенную в словах Андрея иронию.

– Мы не лишены некоторых индивидуальных особенностей.

– Но со временем, в результате бесчисленных перерождений, они, как мне кажется, должны полностью нивелироваться, – высказал свое предположение Андрей.

– Возможно, – не стал спорить Дашер. – Срок нашего существования в зоне запредельной реальности еще слишком мал для того, чтобы делать какие-то определенные выводы. И тем не менее…

Внезапно Дашер умолк и, наклонив голову вниз, прижал пальцы к вискам. Лицо его исказила гримаса не то боли, не то отвращения.

– Эй, – тронул собеседника за плечо Андрей. – Похоже, тебе тоже требуется замена.

– Нет! – резко выпрямившись, взмахнул рукой Дашер. – Все в порядке!.. Слишком много противоречивых мнений… Трудно прийти к единому мнению…

– Я его понимаю, – мысленно обратился к Дейлу Андрей. – Нам порой даже вдвоем бывает трудно прийти к единому мнению.

– Эти ребята серьезно больны, – не принимая игривого тона Андрея, ответил Дейл.

– Думаю, они с тобой не согласятся, – возразил Андрей.

– А ты встречал когда-нибудь психа, который сам признал бы себя сумасшедшим?

– Должен сказать, опыт общения с сумасшедшими у меня не так велик. Но, если мне не изменяет память, ты сам назвал гениями тех, кому удалось открыть проход в запредельную реальность.

– Понятия гениальности и сумасшествия вовсе не исключают одно другого.

– А как насчет гения и злодейства?

– По этому вопросу имеются более крупные авторитеты, нежели ваш покорный слуга. Читайте классиков, уважаемый!

– Один из классиков предупреждал об опасности классики.

– А другой предлагал играть в классики.

– Собственно, к чему этот разговор?

– К тому, что мне хотелось бы знать, удастся ли нам выбраться отсюда живыми и с неповрежденной психикой.

– Может быть, стоит напрямую спросить об этом нашего друга Дашера?

– Боюсь, что его ранимая психика может неадекватно отреагировать на столь заковыристый вопрос.

– Извини, я на время отключился от беседы, – подал голос Дашер.

Судя по его лицу, похожему на гуттаперчевую маску, дергающуюся и меняющую выражение в зависимости от движения пальцев, вставленных в прорези на ее тыльной стороне, Дашер все еще не до конца пришел в себя. То ли он не замечал своей ужасной мимики, то ли попросту не придавал ей никакого значения, но голос его звучал спокойно и непринужденно, от чего вся ситуация приобретала некий сюрреалистический оттенок.

– Итак? – Андрей чуть наклонил голову к плечу. – Вам все-таки удалось прийти к единому мнению?

Голова Дашера дернулась вперед-назад, словно чертик на пружине.

– Запредельная реальность обладает многими неожиданными особенностями, – от былой непринужденности в его голосе не осталось и следа. Теперь он звучал невыразительно и бесцветно, как у школьника, отвечающего хорошо вызубренный, но совершенно безразличный ему урок. – Но все их можно принять, если помнить о том главном даре, который получает в запредельной реальности человек.