Михаил Башкиров - Страсти обыкновенные

— Честное слово, стану чемпионом Союза — для начала, — Кирилл скрестил руки на груди, как отец.

— Для начала кончи школу…

— Школу-то он одолеет, а для чемпиона жидковат, да и характера маловато, — отец сел на тахту. — Давай лучше в шахматы сразимся.

— Ваня, ты же обещал поговорить с ним по-мужски!

— Он у нас теперь человек самостоятельный, вон какую жизненную программу развернул. Пусть дурачки бегают за рекордами, а наш сын рванет за благами…

— Ваня, ты же обещал…

— Ну, а если серьезно, то думаю, он давно все понял и деньги больше у кого попало занимать не будет, икону без спроса брать не будет и выигрывать у отца на зевках не будет…

— Игра есть игра!

— Я бы могла инфаркт схватить, хоть бы записочку оставил…

— Мать, да наплюй ты на нее. Давайте лучше овчарку шотландскую заведем, — Кирилл принес шахматы, высыпал фигуры на тахту, разместил поудобнее доску. — А Ирка, дура, от иконы пришла в восторг…

На этот раз Сластенов проснулся рано — то ли потому, что жена в эту ночь спала крепко и даже не бегала смотреть икону, то ли потому, что сам выспался досыта.

В спальню заглянул Кирилл, сообщил, что мать с получки обещала дать на кассеты, и убежал, хлопнув со всей силы входной дверью, назло соседкам.

Сластенов подошел к кону. На небе чистота. Лишь на асфальте, внизу — россыпь луж.

Денек будет прекрасный… А все-таки вчера я выиграл три партии подряд… Или Кирилл специально поддался — в благодарность за спасение от разноса… Надо бы принять душ — взбодриться малость…В пешечных окончаниях он слабоват…

Сластенов отыскал в шифоньере свежие трусы в синий горошек и пошел в ванную. Там разделся, бросил трусы и майку в пластмассовый таз.

Лучше бы не привозил икону… Обычно жена не любила накапливать белье, а сейчас ее как подменили… Да и на кухню теперь не загонишь…

Сластенов убрал из ванны сумку Кирилла, настроил воду попрохладней, закрыл глаза, подставляя то лоб, то затылок под урчащий душ.

Ничего, скоро успокоится… Остынет… В прошлом году так же с кактусами носилась — а через два месяца все раздарила…

Сластенов растерся полотенцем, обмотал им голову и пошел на кухню. Прочитал записку, прислоненную к кофейнику. Жена просила сдать бутылки и купить молока.

Сластенов достал из холодильника яйца, сообразил глазунью.

Может, действительно завести шотландскую овчарку?.. Гулять с ней по вечерам… Идешь с женой, а рядом этакий красавец, породистый, откормленный, довольный…

Когда Сластенов через полчаса вышел из подъезда, за кустами акации сразу заметил тренера. Тот стоял прямо на газоне, в мятой кепчонке и все в той же неизменной мастерке. Сластенов отвернулся, прибавил шагу — бутылки в сетке принялись названивать. Тренер настиг его за углом.

— Извините, — тренер убрал с рукава мастерки налипший листок. Прошу вас буквально на две минуточки… Очень важно…

— Насаждения ломаете, — Сластенов поставил сетку с бутылками на скамейку возле карусели. — Нехорошо!

— Скажите мне откровенно, — тренер сел на скамью и начал трогать пальцем горлышко каждой бутылки. — Вас не утомила еще возня с этой нелепой иконой?

— Лично меня — нет. Видите ли, чтобы нарушить мой жизненный уклад, одной иконы совершенно недостаточно…

— Вы человек серьезный, допустим, а как насчет жены?

Два пацана в одинаковых панамках раскручивали пустую карусель. Визжа и дребезжа, карусель переваливалась с боку на бок, чиркая низом о песок.

— Знаете, мне еще по магазинам надо пробежаться. Так не ходите зигзагами, а действуйте прямо. К чему финтить?

— У меня создалось такое впечатление, что у вашей жены от обладания чудотворной иконой вскружилась голова. Мы-то с вами, конечно, понимаем истинную ценность данной иконы и не впадаем в иллюзии, но вот попробуйте переубедить женщину, вбившую себе в голову, что она обладает шедевром, пробуйте доказать ей обратное…

— Что поделаешь, такой характер. Если что втемяшится, то прочно…

Пацаны бросили карусель и побежали к качелям. Вздрогнув, карусель накренилась и застыла.

— Вы сделаете доброе дело, если убедите дражайшую половину отнести икону в музей. Во-первых, там вашей жене раскроют глаза, во-вторых, если икона окажется действительно редким экземпляром, ей предложат определенную сумму и душевный покой… Искусство, тем более древнее, должно принадлежать народу.

— Самое забавное, что моя жена такого же мнения, только вот она сама никогда в музей не пойдет…

На облезлую дугу карусели сел воробей, покрутил клювом, спрыгнул в песок.

— Сходите вы, — тренер нагнулся, подобрал камушек и швырнул в наглого воробья. — Разрубите узел.

— Скажите, действительно Кирилл способен вытянуть на мастера? Сластенов поднял сетку — бутылки со звоном сгрудились.

— Потенциал есть, — тренер нагнулся за очередным камушком.

— Ну, мне пора, — Сластенов повернулся и, не оглядываясь, прошел мимо качелей. Пацаны в одинаковых панамках бежали ему навстречу.

Из магазина Сластенов вернулся через два часа, отстояв очередь среди бодрых старушек и усталых женщин. Сунул молоко в холодильник. Выдернул из кармана газету, купленную по пути в киоске, нашел в столе у Кирилла карандаш и сел на тахту разгадывать кроссворд. Застряв на парнокопытном из пяти букв, снова открыл письменный стол, достал шестикратную лупу и начал разыскивать икону. Ее не оказалось в серванте и шифоньере. Сластенов заглянул под все кровати, передвинул все кресла и стулья, даже проверил кухню, разбив попутно блюдце. Иконы нигде не было.

И все же Сластенов нашел ее. Она преспокойненько лежала запеленутая в его старом чемодане. Сластенов развернул икону, отнес в комнату и положил на стол в квадрат солнечного света. Долго, пока не онемела рука и не затекла шея, рассматривал ее в лупу. Потом так же долго созерцал икону без лупы.

Почему она меня не волнует?.. Даже один ее возраст должен действовать магически… Эта вуаль, поволока, эти огромные чужие глаза как-никак, бог… Перед ним плакали, его молили, у него искали защиты… А я выменял ее на спиннинг и привез в качестве сувенира… Наверное, лет двадцать назад я загорелся бы, начал копаться в литературе… Но сейчас… Меня больше волнует, кто ухлопал сэра Чарльза, и, если Кирилл прав, то автор должен еще сильнее закрутить сюжет…

Сластенов отнес лупу на место, завернул икону в газету с кроссвордом, сунул под мышку.

Давненько я не был в художественном музее… В последний раз это было, кажется в десятом классе, и на удивление запомнился только витраж на лестнице да Венера из гипса с прикрытыми бедрами… Только бы в музее на смех не подняли…