Жюль Верн - Ступени великой лестницы (сборник)

— Настоящая артиллерийская канонада… — бормотал он.

Кхами ничем не выдавал своего внутреннего состояния. Он обладал удивительным спокойствием африканца с арабской кровью, более густой и менее красной, чем у белого, которая притупляет чувствительность и смягчает ощущение физической боли. С двумя револьверами за поясом, готовый тут же вскинуть ружье к плечу, он ждал.

Что касается португальца, то он не в состоянии был скрыть своего отчаяния, больше думая о своих убытках, чем об опасностях вторжения, жертвой которого мог стать. Он жаловался, охал, причитал, не обходясь при этом без самых изощренных ругательств на своем родном языке.

Лланга держался подле Джона Корта, поглядывая на Макса Губера. Мальчик не выказывал никакого страха — и он действительно ничего не боялся, ведь с ним были его надежные, верные друзья.

Между тем оглушительный шум нарастал по мере приближения дьявольской кавалькады. Трубные звуки с удвоенной силой вырывались из могучих глоток. Уже долетало до людей дыхание разъяренных животных, словно ветер, сулящий бурю. На расстоянии четырехсот — пятисот шагов во мраке ночи толстокожие обретали поистине необъятные размеры, прямо-таки тератологический вид[15]. Это походило на какой-то шабаш чудовищ, чьи хоботы-трубы, словно тысячи змей, извивались в воздухе в яростном исступлении.

Оставалось только притаиться между ветвями тамариндовых деревьев и надеяться на чудо — авось бешеное стадо промчится мимо, не заметив португальца и его спутников…

Древесные великаны возносились футов на шестьдесят над землей. Очень похожие на ореховые деревья, с таким же причудливым переплетением ветвей, тамариндовые деревья представляют собой разновидность финиковых пальм и широко распространены во многих регионах Африки. Из жидкой части их плодов негры готовят прохладительный напиток, а стручки добавляют к рису.

Нижние ветви настолько переплелись между собой, что люди могли переходить по ним с дерева на дерево. Стволы у основания имели в окружности от шести до восьми футов, а на уровне развилки от четырех до пяти. Окажет ли такая толщина достаточное сопротивление, если животные устремятся на холм?..

Кора — совершенно гладкая до первых ветвей, расположенных футах в тридцати над землей. Учитывая толщину стволов, добраться до этих веток было бы мудрено, если бы в распоряжении Кхами не оказалось нескольких «вожжей» — очень гибких кожаных ремней из шкуры носорога, которыми возчики и проводники пользуются для управления бычьими упряжками.

Забросив один из ремней, Урдакс и Кхами смогли взобраться на дерево. Их примеру последовали Макс Губер и Джон Корт. Оседлав ветку, они бросили конец ремня Лланге и молниеносно подтянули мальчика к себе.

Стадо уже было метров за триста, не более. Через две-три минуты оно достигнет холма.

— Дорогой друг, вы довольны? — иронически спросил Джон Корт у своего товарища.

— Ну, пока это еще только неожиданное, Джон!

— Несомненно, Макс! А вот что было бы действительно необычным, так это если б нам удалось выйти живыми и невредимыми из этой передряги!

— Что верно, то верно… По правде говоря, слоны бывают весьма неделикатны…

— Наконец я с удовольствием констатирую почти полное совпадение наших взглядов, — не без ехидства произнес Джон Корт.

Ответа Макса Губера его друг уже не расслышал. В ту же минуту раздалось оглушительное мычание, перешедшее в отчаянный рев страдания и боли, от которого содрогнулись бы и самые храбрые.

Раздвинув листву, Урдакс и Кхами увидели то, что происходило в какой-нибудь сотне шагов от холма.

Вырвавшись на свободу, быки ринулись в сторону леса. Но привыкшим к размеренному, неспешному шагу животным трудно было надеяться уйти от погони… И разъяренное стадо вскоре настигло их. Напрасно отбивались несчастные рогами и копытами, все они пали под мощным натиском. От всей упряжки уцелел единственный бык, который, как назло, прибился к тамариндовым деревьям, под сень их развесистой кроны.

Это стало подлинным бедствием, поскольку слоны, преследуя быка и руководимые стадным инстинктом, столпились именно здесь. В считанные мгновения бедное жвачное превратилось в груду растерзанного мяса, обломки раздавленных костей, в кровоточащие останки, безжалостно растоптанные мозолистыми ногами-колоннами.

Теперь холм был плотно окружен, и следовало распрощаться с надеждой увидеть, как удаляются разгневанные животные.

В один миг повозка была опрокинута и расплющена многотонной массой, навалившейся на холм. Тележку сломали, словно детскую игрушку. От нее не осталось ни кузова, ни колес.

Новые потоки брани полились из уст португальца, но сотни слонов не остановишь ни бранью, ни ружейными выстрелами. Урдакс взял на мушку ближайшего великана, чей хобот кольцом обвился вокруг ствола. Но пуля рикошетом отскочила на спину толстокожего, не причинив ему ни малейшего вреда.

Макс Губер и Джон Корт быстро оценили ситуацию. Если даже допустить, что ни один выстрел не прозвучит впустую, что каждая пуля достигнет цели, они могли бы убить только несколько слонов, но что удастся их всех перестрелять… Утренняя заря осветила бы груду гигантских туш у подножия тамариндовых деревьев. Но три сотни, пятьсот, тысяча этих животных!.. Не так уж редко встречаются подобные скопления в странах Экваториальной Африки, и путешественники и торговцы рассказывают об огромных долинах, усеянных, сколько видит глаз, жвачными животными самых разных пород…

— Плохо дело, — заметил Джон Корт.

— Можно даже сказать, совсем скверно… — откликнулся Макс Губер.

И, обращаясь к мальчику, оседлавшему ветку рядом с ним, спросил:

— А ты не боишься?..

— Нет, мой друг Макс… с вами мне не страшно! — поспешно заверил его негритенок.

И, тем не менее, было вполне понятно, что не только у ребенка, но и у закаленных взрослых мужчин сердца невольно сжимались от ужаса.

Вне всякого сомнения, слоны заметили между веток людей, и над жалкими остатками каравана нависла страшная угроза.

Задние ряды животных напирали на передние, вокруг холма сжималось кольцо осады. Дюжина толстокожих пыталась своими хоботами зацепить нижние ветки, для чего слоны становились на задние ноги. К счастью, высота в тридцать футов оказалась недостижимой для них.

Четыре выстрела из карабинов прозвучали одновременно, — четыре пули были пущены почти наугад, потому что невозможно было точно прицелиться в полумраке тамариндовой кроны, сквозь зеленую завесу.

Разъяренные вопли немедленно усилились. Однако не похоже, что какого-нибудь слона ранили смертельно. И вместе с тем на четырех нападающих меньше — это уже кое-что!