Андрей Щупов - Центурия

- Они поднимаются выше!

- Так оно и должно быть, - центурион приложил ладонь козырьком ко лбу, на мгновение зажмурился. Смотреть в небо - не такая уж простая вещь. И все-таки первый отпор противнику они дали. Обеспокоенные чудовища беспорядочно закружили над селением. Громовой голос не умолкал ни на секунду, но теперь в интонациях его сквозил явный гнев.

- Подумать только! Они не осмеливаются вступать с нами в бой! удивленно произнес советник.

- Это всего-навсего осторожность. Они видели, что произошло с их собратьями... В чем дело? Фаст! - центурион едва успел подхватить покачнувшегося советника. Лицо последнего исказила гримаса боли. Осторожно опустив его на землю, центурион непонимающе уставился на перепачканную кровью ладонь. Кровь была теплая, еще совсем живая. И та же кровь пузырями вскипала на губах лежащего. Но каким образом? Откуда?..

Оглянувшись, он интуитивно угадал опасность и вовремя отпрянул в сторону. Последовал невинный хлопок, почти не слышимый за гулом стрекоз, и шлем с силой сорвало с головы. Мир, радужно расцвеченный, пронесся перед глазами, но на ногах центурион устоял. Опасность следует встречать стоя и во всеоружии, и, выхватив меч, военачальник порывисто шагнул вперед. Он уже пришел в себя и готов был драться.

Одно из окон расположенного через улицу дома было приоткрыто. Сквозь куцый дымок центурион успел рассмотреть притаившегося за рамами человека. Рывком подхватив с земли шлем, он ринулся к дому. Но его опередил Метробий. Темная, напряженная спина преградила путь, - грек целился из лука. Коротко прозвенела тетива, и далекое окно брызнуло осколками. Кто-то в глубине дома пронзительно закричал, заметался, сшибая на пол случайные вещи. С мечом в руке центурион обогнул Метробия и выскочил на улицу.

Ситуация успела измениться, и это ему не понравилось. Стрекозы оказались не одиноки. Стремительными перебежками по направлению к занятому легионерами двору там и тут передвигались небольшие группы людей. Лучники центуриона уже опускались на колени, доставали из колчанов стрелы, изготавливаясь для стрельбы. И снова посыпались странные хлопки. Бегущие к ним люди вскидывали руки, на секунду замирая и повторяя в чем-то позы целящихся лучников, а далее случалось страшное. Неведомое оружие порождало дымные вспышки, а вслед за этим над землей проносилась незримая смерть. Один из лучников рухнул на землю лицом вниз, еще двое, вскочив, попятились. Глаза обоих были переполнены ужасом и непониманием, на одежде расплывались малиновые зловещие пятна. С шелестом понеслись стрелы. Атакующие спешно залегли. Но тоже не все. Двое, нелепо изгибаясь, цепляясь пальцами за оперение, с криком побежали назад. Один из них упал уже через несколько шагов, второй скрылся за поворотом. Пугающие хлопки посыпались чаще. С содроганием центурион наблюдал, как лучшие из его стрелков валятся в дорожную пыль. Неведомое оружие было эффективнее стрел. Из всех смертей коварнее та, что неслышима и невидима. Ей невозможно противостоять лицом к лицу и потому она особенно пугает. Как пугает мгла проснувшегося посреди ночи ребенка.

Над плечом центуриона треснуло раздробленной щепой. Воротца, возле которых он стоял, жалобно скрипнули. Он поднял взор, глазами задержался на крохотном отверстии, проделанном в дереве.

Вот оно что!.. Предводитель центурии враждебно прищурился. Рукой провел по шероховатой поверхности бруса. Толстое дерево оказалось продырявленным навылет. Это было действительно серьезно! Он невольно пригнул голову и внимательно осмотрелся. Хлопки доносились уже со всех сторон. Что-то они, значит, проморгали. Почему врагов так много? Или к атакующим присоединились жители? Эти жалкие, ни на что не способные рабы?..

Один из оптионов возбужденно замахал руками, указывая в небо. Центурион проследил за его взглядом. Разумеется! Этого следовало ожидать. Жуткие стрекозы возвращались.

- Лучников и пращников за щиты! Всем укрыться возле изгородей! И не высовываться!

Центурион юркнул под прикрытие забора, на ходу пытаясь прикинуть возможные варианты сражения. Увы, мудрого Фаста рядом уже не было. Теперь все решения приходилось принимать в одиночку. Впрочем, события сами диктовали необходимую стратегию.

- Солоний! - центурион бросился в дом. Один из воинов кивнул наверх. Там. Взбежав по крутой лестнице на второй этаж, военачальник увидел оптиона. Клодий был тут же. Стоя возле окна, он что-то горячо доказывал, оживленно жестикулируя руками.

- Никаких черепах и шеренг! Я возьму своих людей и зайду к ним с тыла. Они и пикнуть не успеют. Взгляни, если двигаться вдоль тех кустов, а потом через сад...

Центурион незаметно зашел ему за спину, глазами оценивая предлагаемый маршрут.

- Так и сделаем, - сказал он, перебивая Клодия. Оба оптиона вздрогнули.

- Бери лучших фехтовальщиков и атакуй этих бестий. А ты, Солоний, займись стрелками. Отыщи всех, кто владеет луком или пращей. Сейчас они на вес золота. Самых метких на крышу, остальных на дорогу. И к каждому приставить по паре воинов со щитами.

Оба оптиона враз мотнули головами. Он не говорил им ничего нового. К тем же решениям они пришли бы вполне самостоятельно, но когда собственное проговаривается начальником, это уже совсем иное. В данном случае совпадение дает наибольший эффект. Самоуважение подпитывает уважение и наоборот.

- Я поместил наблюдателей на крышу, - сообщил Солоний. - О всех перемещениях неприятеля они тут же будут сообщать вниз.

- Хорошо. Но не обольщайся, этот дом мы оборонять не будем. Их слишком много, и осады нам не выдержать.

- Значит, будем прорываться? - у Клодия зажглись глаза. Смуглый нахмуренный воин враз преобразился, превратившись в малолетнего задиру.

- Вполне возможно, что мы двинемся прямо за тобой. Так что поторопись.

Молодой оптион бегом устремился к дверям. Солоний проводил его завидующими глазами.

- Что делать нам? - поинтересовался он.

- То, что я сказал. А потом будем ждать. Смотреть и ждать. Когда начнет Клодий, начнем и мы, - центурион по-прежнему не допускал и мысли о возможном поражении. Победа была единственным его желанием. Иного он не понимал.

Уже через минуту, распоряжения его торопливо исполнялись, а сам он стремительным шагом обходил дворовые постройки, прикидывая шансы теперешней их позиции на отражение возможного штурма. Увы, двор не был крепостью, а дом не походил на цитадель, но ничего лучшего им не предлагалось.

Чуть погодя, центурион вновь сидел возле изгороди, глазами припадая к широкой щели.

Кое-что снова изменилось. И прежде всего - поведение атакующих. Во всяком случае приближались они уже не столь резво. В решимости бегущих стала проглядывать явная настороженность. Они чаще крутили головами, озираясь. В то время, как одни из них вжимались телами в землю, другие совершали короткие перебежки. Со стороны пашни тоже приближалась густая толпа, но эти наступали иначе. Центурион способен был ценить умелого врага, а в скоординированном передвижении компактных отрядов чувствовалось зловещее мастерство. В этом, кстати, тоже заключалось пресловутое отличие воина от раба... Центурион некстати припомнил беседу с Фастом - беседу, так и не завершенную.