Андрей Щупов - Центурия

Поворот - и длинное, глухое пространство, заполненное ящиками и скамьями... Слепящие вспышки частой россыпью ударили по глазам. Тварей здесь оказалось много. Взвивались хоботки, чужой крик бил по ушам, и всякий раз центурион чувствовал на острие меча живое, содрогающееся.

Еще один оптион на его глазах осел на каменный пол. Метнувшуюся от убитого тень военачальник с грудным надсадным хрипом пришпилил к стене, рукой рванул за отвратительный хобот. Зеленоватая маска сползла, как сползает с поджаренной на огне змеи кожа, и центурион в недоумении замер. На него глядело обычное человеческое лицо, и, извиваясь, как червь, раненный человек пытался вырвать из живота пронзившее его оружие. Липкие от крови пальцы безуспешно скользили по рукам центуриона. Кажется, он тоже попытался воспользоваться смертью, поражающей на расстоянии. Вспышка ударила в грудь, и медный панцирь принял на себя удар, но ничуть не смягчил. Снарядом от невидимой катапульты смерть пронзила доспехи и вошла в плоть военачальника, остановившись где-то возле самого сердца. Но он не упал и не умер. Меч взвился вверх и трижды обрушился на шею оборотня в человеческом облике. Центурион больше не верил образам. Все было здесь ложью - от начала и до конца. И человеческие лица, и хоботки, и черная, внушающая отвращение кровь. Вопреки всему он обязан был завершить начатое. Прежде чем умрет. И он знал, что времени ему отпущено крайне мало.

Ворвавшись в очередной зал, легионеры сходу заработали мечами. Топот сандалий, предсмертные вопли и треск вспышек смешались в нечто жуткое и неописуемое. Грудь центуриона онемела, воздуха не хватало, и он помогал ей резкими движениями рук. Пинком распахнув очередную дверь, полуслепой от заливающих глаза пота и крови, он шагнул к зыбким расплывчатым фигурам чудовищ. Они хотели, должно быть, раствориться, уйти от него, но было поздно - он уже пришел и стоял рядом. Центурия добралась до места назначения, и отныне ему не надо было уже экономить силы. Все без остатка он оставит здесь...

Рывком центурион перевернул стоявший на пути массивный стол и зверем обрушился на двуногих оборотней. Он действовал мечом и кинжалом, радуясь, что еще в состоянии сражаться. Визжащие тени бросались на него со всех сторон и падали замертво. Их вспышки заметно слабели, жалящий яд терял свою силу. Теперь они кусали тело не больнее оводов и слепней.

Глотая собственную кровь, центурион успевал булькающе смеяться. Они подобрались к сердцу Эреба, тараном вошли в его грудь. Ему было чему порадоваться!.. Обретя зрение богов, он вдруг увидел себя - окровавленного и страшного, дерущегося в гуще лжелюдей. Следом за ним, сомкнув щиты и ощетинившись копьями, шли легионеры. Бессильные хлопки и вспышки меркли вблизи сияющих доспехов, мечи прорубали широкую и чистую колею...

Пронзительно вереща, один из оборотней поднял перед собой металлическое незнакомое орудие. На какой-то миг центурион встретился с ним взглядом. Два серых пятна вместо глаз излучали страх и ярость одновременно. Но и этим чувствам центурион тоже не поверил.

Частые безболезненные вспышки. Крошево панциря на груди и оводы, оводы, оводы... Распахнув глаза и прислушиваясь к голосу, зазвучавшему в нем торжественной медью, военачальник выпрямился, расправил плечи и спину. С внезапным блаженством он вдруг ощутил, как тело его приподымает могучая внеземная сила, как в уставшие члены вливается поток живительной энергии, как последним взмахом меча завершается последнее его сражение.

Елозя руками и изгибаясь изувеченным телом, центурион медленно замирал у ног оборотней. Он не мог видеть, что никто за ним уже не идет, как не мог видеть и липких от крови ступеней, коридоров, заваленных телами врагов и легионеров. И уж тем более не видел он и не чувствовал, как трое человекообразных, приседая в двух шагах от поверженного, били и били вспышками в холодеющую и уже не ощущающую боли спину.