Анатолий Ершов - Тайна «Центавра»

Значит — не враг и не друг, и вообще никто из земных космонавтов. Остаются — чудовищное предположение! — существа иных звездных миров.

Разумеется, единственное, чего мне недоставало во время этой милой экскурсии, — встретить инопланетного пришельца. Контакт с другими мирами в столь неприглядной для землян ситуации! И это должен сделать я? Впрочем, зачем строить смелые предположения и далеко идущие прогнозы, еще не имея в руках ни одного существенного факта.

Конечно, я могу увидеть ЕГО или НЕЧТО. Но какой ценой! Ценой потери большей части энергии, предназначенной для моего полета. Дело в том, что любой плотный предмет, если взглянуть на него с иной точки зрения, прозрачен. Между его атомами, молекулами, кристаллами есть промежутки, и даже самый твердый и непрозрачный предмет с точки зрения бесконечно малого наблюдателя представляется лишь очень размазанным, туманным и дырявым сооружением. Так в самом общем виде говорит теория. А строгая мачеха — практика сурово заявляет, что для таких субатомопроникающих наблюдений понадобится уйма энергии и еще такой же запас энергии, чтобы первую энергию удалось сконцентрировать в «зрачок дьявола». Так мы прозвали между собой аппарат, который и впрямь обладал дьявольской способностью видеть сквозь стены. Когда его изобрели, один из наиболее энергичных инженеров-создателей заявил, что готов увидеть с помощью аппарата то, что делается по другую сторону нашей планеты. На это ему вполне резонно ответили: увидеть сквозь толщу земного шара очень заманчиво, но, исходя из стоимости потребной на это энергии, гораздо дешевле совершить кругосветное путешествие и увидеть все собственными глазами.

Так что «Зрачок дьявола» получил и второе неофициальное название «Пожиратель энергии».

Я мог воспользоваться прибором лишь один раз. И то с большим риском. Второе применение окончилось бы катастрофой. Если всякое усиле эко-скелета потребляло, образно говоря, ведро энергии, то «Зрачок дьявола» пожирал ее целое море.

Стук продолжался. Мне показалось, что он стал настойчивее.

Я все больше склонялся к мысли, что за стеной пришелец из иных созвездий. Земляне инстинктивно готовились к подобному контакту. Уже 16 ноября 1974 года в поселке Аресибо на острове Пуэрто-Рико состоялась церемония открытия крупнейшего в мире радиотелескопа. В этот день Земля впервые в полный голос окликнула космос. Трехсотметровая чаша антенны отправила радиопослание в сторону звездного скопления Мессье-13. В надежде на то, что среди тридцати тысяч звезд, входящих в эту микрогалактику, найдется хоть одна планета с разумными существами. К сожалению, сигнал до них должен идти двадцать четыре тысячи лет. Так что послание по обратному адресу следует ждать в сорок девятом тысячелетии.

Никто и не ждал ответа, ибо человечество еще не привыкло измерять свои деяния мерками тысячелетий. Пожалуй, во всем мире только нам, коммунистам, присуще четкое осознание того, что дело, начатое однажды, в Октябре, будет продолжено на всю мыслимую историю планеты.

Но КТО мог ЕГО предусмотреть?

Я обязан действовать энергично и смело.

Но не безрассудно. Энергия, предназначенная на «Зрачок», может пригодиться в другой, более важной ситуации.

А если важного случая не представится?

Если нет советчика, положи тюбетейку на землю да хоть с ней посоветуйся. Жаль только, тюбетейка осталась на Земле.

В конце концов, я должен выяснить, кто издает загадочные звуки. Решать загадки — это ведь предусмотрено оперативным заданием. Следовательно, я ни на пядь не отступлю от выполнения служебного долга.

Итак… Я откинул предохранительный колпачок с кнопки включения «Зрачка». Нажал кнопку. Гудение аппарата заглушило все еще не умолкающий звук за стенкой.

Стенка задрожала, затуманилась, стала прозрачной. «Зрачок» сработал идеально.

И я увидел!

ДВАДЦАТЬ ШЕСТЬ ЧАСОВ СОРОК СЕМЬ МИНУТ ОПЕРАТИВНОГО ВРЕМЕНИ.

Небольшой диск, покрытый мелкой рябью. Он сверкал нестерпимо, и, как показалось мне сначала, вращался. То, я подумал, что он вращается. Но потом понял, что вращение было иллюзией.

Индикатор «Зрачка» точно обозначил размеры диска: пятнадцать и шесть десятых сантиметра. Но внутри этих пятнадцати сантиметров находилось космическое пространство, нисколько не уменьшенное. Я видел все предметы мира. Бесконечность предметов я видел сразу со всех точек — мыслимых и тоже бесконечных.

Я видел все.

Серебристое насекомое на черном камне и континенты всех планет, видел медресе Кукельдащ, гроздья плодов, снежные вершины, пустыню и каждую песчинку в ней, видел ночь и день, видел свой пустой кабинет и закат на неведомой планете, видел тени папоротников, муравья и всех муравьев земли, арык в Самарканде и монумент, который изображал неизвестный мне предмет, я видел свое лицо, отраженное в диске, и морскую рябь неизвестного моря, я видел десять тысяч рукописных листов Беруни и одновременно каждую букву каждого листа, я видел закат одиннадцати солнц над одной неведомой планетой и сорок диковинных планет вокруг одной звезды, я видел все это как бы в зеркалах, которые отражали друг друга, я видел летательные аппараты непонятной конструкции и лепестки всех цветов, руки, ударяющие в такт неслышимых мелодий.

Бесконечную совокупность фактов и предметов, что я увидел, нельзя перечислить даже частично. Миллионы действий. И меня не удивило, что они происходили в одном и том же диске, не накладываясь друг на друга и не просвечивая одно сквозь другое. Все, что я видел, — происходило одновременно, а я вынужден описывать это последовательно, потому что таково свойство письма.

Я видел диск со всех сторон, в диске — Космос, в Космосе — диск. Я почувствовал безграничное почтение перед материалистической наукой, которая сумела открыть законы о неисчерпаемости материи и безграничности познания. И вот теперь я видел эти законы овеществленными.

Диск затуманился, превратился в сверкающую точку, потух. «Зрачок» израсходовал отпущенную ему порцию энергии и автоматически отключился. Передо мной вновь была глухая и немая стена.

Прислушался. Полная тишина. Быть может, там, за стеной, увидели меня, поняли, что первый контакт состоялся, и тихо исчезли, чтобы не напугать, дать время осмыслить, обдумать.

А если никаких живых существ за стеной и не было? Вдруг это сам «Зрачок» обладает такой могущественной силой, что может служить зеркалом Вселенной?

В тот миг я остро осознал мудрость нашей миролюбивой политики. Высочайшая радость соприкосновения с другими разумными существами отравлена тем, что именно в это время я вынужден бороться с темными силами разрушения. Будь они прокляты!