Дмитрий Федотов - Королевский гамбит (Прогрессор)

Он порывисто обнял внучку.

Из кабинета начальника Базы вышел уже Странник — длинный, черный, стремительный и неумолимый. Как сама смерть.

Максим проснулся, как и намечал, с первым звуком корабельной сирены. Быстро оделся и поднялся на палубу. На полубаке перед надстройкой уже выстроился весь наличный состав субмарины. Как положено: слева матросы и морские волки, справа господа офицеры. Обслуживающий персонал и пассажиры на боевое построение не допускались. Максим тихонечко встал у борта. На мостике надстройки появился господин гранд-капитан в сопровождении трех помощников. Один из них, с длинным лошадиным лицом, неприязненно покосился на Максима и отвернулся. Господин гранд-капитан оперся обеими руками в ослепительно белых перчатках о поручень мостика и зарокотал, как океанский прибой:

— Солдаты великой Империи! Сегодня мы прибываем на передовой форпост нашего непобедимого флота, военно-морскую базу Шалосс! Служить здесь — значит находиться на переднем крае борьбы с коварным и нечистым врагом, который попирает грязными сапогами священную землю наших предков. Но не за горами тот час, когда железная армада наших прекрасных субмарин одним сокрушающим ударом сметет наконец орды захватчиков, смешает их прах с землей и утопит в океане! Наш долг, солдаты, всеми силами, беспримерным служением приближать этот исторический миг и не давать врагу ни сна, ни покоя — ни днем, ни ночью! Враг будет разбит! Империя будет стоять вечно!

Последние слова гранд-капитан прокричал, приподнявшись от волнения на носки.

— Да здравствует Империя! — рявкнул хор из сотни глоток.

— Р-разойдись! По местам! Очистить палубу! — посыпались разноголосые команды.

Оба строя смешались, прогрохотали по палубе каблуки. Стало пусто и скучно. Максим взглянул на мостик, но там тоже никого не было. Тогда он повернулся и стал смотреть на океан, стараясь разглядеть признаки суши. Дул сильный попутный ветер, срывая с серых волн клочья грязноватой пены. Альбатросов, привычных стражей океана, тоже что-то не было видно, а проклятая фосфоресценция скрывала все, что находилось дальше десяти-пятнадцати миль. В воздухе пахло солью и гнилыми водорослями. Минут через десять Максим окончательно продрог. Терморегуляцию задействовать не хотелось, и он решил спуститься вниз, в кают-компанию, где наверняка уже собрались все свободные от вахты офицеры.

Однако возле трапа его встретил давешний «лошадиный» офицер с нашивками второго помощника и, небрежно козырнув, сказал:

— Прошу следовать за мной, надлейтенант.

— А в чем дело, вторпом? — Максим подпустил в голос аристократического гонора.

— Прошу следовать за мной в медицинский отсек, — туповато повторил офицер, загораживая проход к кают-компании.

Максим сложил на груди руки и упрямо выпятил челюсть.

— И не подумаю! Извольте объясниться, вторпом!

Офицер немного смешался, он явно не ожидал подобного поворота. Круглые глаза забегали по сторонам, и он пробормотал:

— Особые обстоятельства. Вам необходимо пройти тест на морскую лихорадку. На базе зафиксированы случаи заболевания, а в вашей медицинской карте…

— Не порите чушь, вторпом! — Максим рявкнул так, что нахальный офицер невольно присел от акустического удара. — Вы в глаза не видели моей медицинской карты!.. А впрочем, — добавил он тише, — вы тут ни при чем. Это явно не ваша инициатива. Идемте, я хочу выяснить, чья это затея и ради чего!

Офицер с видимым облегчением и должной почтительностью повел Максима по коридорам и переходам, и спустя пару минут они вошли в просторное помещение, показавшееся Максиму смутно знакомым. Вернее, оно было здорово похоже на то, где Максим уже побывал недавно, только это меньше по размерам и количеству находившегося здесь оборудования. «Натурализация!» — всплыло через секунду искомое слово.

Офицер, пропустивший Максима вперед, продолжал стоять за его спиной, а у постамента натурализатора копались еще двое.

— Ну, и что все это значит? — спесиво начал Максим, но незнакомый голос сзади заставил его обернуться.

— Это значит, что ты должен заткнуться и слушать меня, северная крыса!

Вместо угодливого вторпома на Максима теперь смотрел матерый хищник, волчара-контрразведчик, и на лошадином лице его блуждала торжествующая улыбка. Максиму понадобилась секунда, чтобы оценить ситуацию и понять, что времени на «переключение» личности у него нет, а следовательно, процедура натурализации неминуемо выдаст его с головой.

— Ну, что, аристократ доморощенный, где же твоя крысячья гордость? — медленно надвигаясь, продолжал глумиться контрразведчик. — Язык проглотил? Ничего, мы его тебе сейчас быстренько развяжем! Гольбум, у тебя все готово?

— Да, господин секретный советник, — торопливо откликнулся маленький круглолицый южанин и замер возле натурализатора со знакомым шлемом в руках.

Времени совсем не оставалось, и решение, как это часто бывает, нашлось внезапно. Максим снова принял нагловато-вальяжную позу и заговорил через губу:

— Секретный советник? Так, так!.. А я-то думаю, что за шавка посмела тявкать на личного тайного агента главы Адмиралтейства?

Коротышка Гольбум едва не выронил шлем, его помощник тихо сполз по стенке натурализатора и затих. Контрразведчик тоже растерялся, но лишь на мгновение. Это действительно был битый волк, навидавшийся за годы службы всякого и расколовший не один десяток шпионов разного пошиба.

— Личный агент адмирала Тимасса? Какая неожиданность! — парировал он. — И у вас есть подтверждение вашего статуса?

— Ну, разумеется, советник. — Максим небрежным жестом смахнул с ближайшего стола какой-то прибор и уселся, опершись спиной о переборку. — Надеюсь, вы знаете, что такое радиомаяк?

— Да, конечно. — До контрразведчика начало понемногу доходить, что ситуация складывается не в его пользу.

— Ну, так распорядитесь, чтобы принесли щуп!

— Х-хорошо… Гольбум, вы слышали?

— Сию минуту, господин секретный советник! — Коротышка пулей вылетел за дверь.

— И… с какой же миссией вы направляетесь на Шалосс, господин… Гален, если не ошибаюсь? — прищурился контрразведчик.

— По-моему, вы превышаете полномочия, советник. — Максим прицелился и пнул стойку с кучей каких-то мелких коробочек и индикаторов. Сооружение обрушилось с печальным металлическим звоном, оглушительно хлопнула взорвавшаяся катодная трубка. — Кстати, ваше имя меня совершенно не интересует.

— Римас Горасс…

— Я сказал, не интересует.

— А вот меня так очень интересует, что вы делали сегодня ночью, с половины второго до без четверти два!