Дмитрий Скирюк - Королевский гамбит

Дмитрий Скирюк

Королевский гамбит

ПОВЕСТИ

Пыль на ветру

— Имя?

— Майк.

— Второе имя?

— Айвен.

— Фамилия?

— Северцев.

Даже сквозь искристо-белые, словно покрытые изморозью стёкла очков было видно, как клерк удивился.

— Сервер… как? — спросил он.

Майк вздохнул. К подобным вопросам он привык ещё с тех пор, как юнцом получил свои первые водительские права. Пришлось привыкнуть.

— Се-вер-цев, — терпеливо повторил он по складам. — Майк. Ай. Северцев. «Север» — это «Nord», только на русском.

Носатый клерк в зелёной футболке с логотипом «Outforce Mega Games» и кильте синей с розовым шотландки сдвинул на лоб электроды виртуал-очков и бросил на Майка долгий подозрительный взгляд. Глаза у него оказались карие.

— Вы русский? — осведомился он.

— Был русский, да весь вышел, — буркнул Майк и тут же пояснил: — Дед был русским, я — американец. Во втором поколении. Родился здесь, вырос у отца на ферме в Оклахоме… Да вы посмотрите сами: там всё написано.

Клерк поколебался, потом кивнул, надвинул обратно ледяное забрало очков и протянул руку ладонью вверх.

— О’кей. Давайте документы.

Порт идентификатора всосал пластинку паспорта, секунду погудел, считывая информацию, и выплюнул обратно. Скорее из вежливости, чем для удобства, клерк выгнал данные на голографический экран, с профессиональной быстротой их пролистал, удовлетворённо кивнул, скипнул файл и вернул паспорт Майку.

— О’кей, — опять сказал он и широко улыбнулся. — Вы нам подходите. Отныне ваше имя занесено в банк данных корпорации. Вы состоите в каком-нибудь профсоюзе?

Майк покачал головой: в профсоюзе он не состоял. Клерка, похоже, это вполне устроило.

— Подойдите завтра в это же время, — сказал он. — Я думаю, руководство рассмотрит вашу кандидатуру. Всего вам хорошего, господин Сервер… Сефер… — Тут он сбился, на мгновение надвинул на глаза очки, пошевелил пальцами, вызывая файл, и старательно выговорил снова: — Се-вер-цев.

Клерк или издевался, или в самом деле страдал плохим произношением. Скорее всего, первое. На форменной табличке у него значилось: «Витторио Моздолледжато, секретарь». Майк невольно выругался про себя. Чёртов итальяшка… Человек с таким именем вполне способен запомнить и произнести его фамилию с первого раза и без дурацких ошибок! Майк стиснул зубы, ничего не сказал, лишь вежливо кивнул и вышел вон. Дверь за ним закрылась.

За те полтора часа, что он просидел в приёмной OMG, на улице похолодало. Ветер с залива принёс туман и бисерную морось. Майк плюнул в урну, не попал, поднял воротник, засунул руки поглубже в карманы джинсов и медленно поплёлся по тротуару вдоль Второй авеню по направлению на север. «Сообразно с фамилией», — иронично подумалось ему.

Он шёл по мокрым улицам мимо дешёвых закусочных, где продавали гамбургеры, кока-колу и сандвичи с луком в «вечной» упаковке, мимо супермаркетов «Target» и «К-Mart», мимо кинотеатров, на обшарпанных фасадах которых хлопали пластиковыми обрывками афиши нового боевика с Фредди Фостером, мимо турагентства, мимо тумб с рекламой шампуня от перхоти, соевых консервов для собак, греческих маслин, лака для ногтей «Deep Blue», антибактериальной жвачки, тайваньских мем-кристаллов, джинсов, латексных поясов для похудания и кофе «Burst» без кофеина. Шёл мимо рыбной лавки, где огромные омары пучили глаза и запускали стянутые нитками клешни в тарелки с желатиновой икрой, шёл мимо настенных телеэкранов, по которым передавали свежий выпуск новостей CNN — безупречно чистая, накрашенная дикторша в красном жакете слегка равнодушным голосом излагала обстоятельства очередного кризиса на Ближнем Востоке, скандала в Сенегале и ещё чего-то — Майк не стал слушать. Девочка была симпатичная, но любой, кроме маленьких детей, знал, что изображение «говорящей головы» — компьютерная программа, правда, программа очень дорогая. Быстро темнело. Вечерний город зажигал огни. С интервалом в две минуты над головой гудел монорельс, невольно заставляя втягивать голову в плечи — линия проходила где-то рядом. Улицы помаленьку заполнялись спешащими людьми, на светофоре выстроилась небольшая пробка. Лица встречных сливались в одно. Майк опустил глаза и брёл, глядя на квадратные носы своих дешёвых башмаков. Чертовски хотелось выпить что-нибудь горячего. Паспорт был в этом смысле совершенно бесполезен: мобильный счёт и кредитная директория в нём давно опустели — уже несколько месяцев Майк пробавлялся случайными заработками. Он побренчал монетками в кармане, вынул их и пересчитал. Сплошные «никеля» — штук пять четвертаков, три десятицентовика. Не так уж и мало. Если не особо привередничать, на пару чашек хватит. Он огляделся, отыскал среди неоновых реклам вывеску ближайшего кафе, толкнул стеклянную дверь и вошёл.

Внутри было тепло. Играл негромко музыкальный автомат. В углу какой-то парень с безразличным видом резался в пинболл — там звякал шарик и мерцали разноцветные лампочки. Агрегат был старый, ещё начала прошлого века, с исцарапанным фасадом в покемонах. Майк подошёл к стойке, угнездился на скрипучем одноногом табурете, из которого лезла поролоновая набивка, заказал себе дринк водки и чашечку чёрного кофе, опрокинул рюмку, хрустнул прилагающимся крекером и стал потягивать горьковатый напиток. Кофе был не самым лучшим, но, по крайней мере, горячим.

Майк пил и вспоминал.

…С Артуром он столкнулся пару дней назад, в таком же баре, только на другом конце большого города. Не виделись они лет пять, а может, и все шесть. Майк только-только рассчитался и ушёл из гаража, где последние два месяца подменял помощника механика; дела его шли туго. Артур же, судя по хорошему костюму, куртке из настоящей кожи бизона, очкам от «Армани» и двойному скотчу на столе перед ним, процветал. Он смеялся, лапал за задницу голенастую девицу в кожаных шортах, опрокидывал рюмку за рюмкой и бросал монетки в платный МР-чейнджер, раз за разом ставя свою любимую «Dust On The Wind». Потом завидел Майка.

— Ба! — вскричал он. — Кого я вижу! Иван Грозный собственной персоной! Иди сюда. Ты пьёшь «Бурбон»? Ах да… Эй, Джим, два коньяка. Садись, Майк, садись. Сто лет не виделись. Как дела?

Майк пожал плечами.

— Нормально, — виновато улыбнулся он. Американскую привычку врать в глаза и не краснеть он так и не сумел усвоить. В его семье подобное было не принято, родители с детства учили его быть искренним, и, на его беду, научили.

Естественно, Арти его мгновенно раскусил.

— «Нормально»! — передразнил он и ухмыльнулся. — Ну-ну. Притворяешься, русская рожа. Знакомься, — обернулся он к своей спутнице, — Бетти, это Майк. Майк, это Бетти.

Жгучая брюнетка с роскошными волосами взглянула на Майка с интересом.

— Элизабет, — представилась она и протянула ему руку, которую тот вежливо пожал. Голос у неё был низким, с хрипотцой. Майку нравились такие.

— Майк.

— А почему «Иван Грозный»?

Артур хохотнул.

— Потому что он и впрямь Иван! Он русский, Бетти. У него второе имя русское — Иван. Майк Айвен. Ага. Я с ним познакомился, когда ходил на «Алеке Томпсоне» в двадцать третьем. Он был там мотористом, и рискнул бы кто без разрешения заглянуть в машинное отделение — вылетел бы с грохотом, ого! Да… — Он поднял свой бокал. — Ну, na zdorovie!

Они выпили. Артур встал, дошёл до автомата и пошарил по карманам. Монетки у него, видно, кончились: он чертыхнулся, пощёлкал кнопками и вставил в декодер кредитную карточку. Выдернул. Маленькое помещение заполнили гитарные переборы старого «Канзаса». Стив Уолш отпел тягучий первый куплет и полетел, несомый крыльями припева:

Я закрываю глаза всего на миг, и только этот миг проходит,Все мои грёзы пролетают пред моим пытливым взором.Пыль на ветру,Все они — лишь пыль на ветру…

— Где ты сейчас?

Майк пожал плечами. Повертел в руках бокал. Залпом допил остатки.

— Можно считать, нигде, — сказал он. — Я уволился.

— Давно?

— Позавчера.

— И конечно, без выходного пособия?

Майк промолчал.

— Понятно. — Арти откинулся назад, приобнял девушку за талию, поднял руку и вскинул два пальца. — Джим! Ещё два коньяка и лимон. — Он обернулся к Северцеву. — Ты же вроде любишь пить коньяк с лимоном, как царь Николай?

Майк усмехнулся. Для классической американской «осы»[1] Артур ужасно много знал. Впрочем, Майк сам на свою голову научил тогда команду сооружать под коньячок «гвардейский пыж» из сыра и лимона…

«Алек Томпсон» кончил плачевно — в шторм (не очень даже сильный) возле Филиппин царапнул дном коралловую банку, повредил винты и сел на риф. Команду сняли вертолётом, сам же танкер, чуть не ставший причиной очередной экологической катастрофы, пришлось пустить на металлолом. Когда закончился шторм, на него, словно мухи, слетелись «зелёные» и вопили как резаные, забивая все частоты, кроме полицейской и военной (попробовали бы они их забить!..). Макс предпочёл списаться на берег и с Артуром с той поры не виделся. А оно вот, значит, как довелось повстречаться…