Жюль Верн - Паровой дом (пер. В. Торпакова)

Так начались репрессии.

Колонну под командованием Николсона пустили вслед за местным полком, который направлялся в Дели. Бунтовщиков догнали, разбили, рассеяли и 120 пленных вернули в Пешавар. Всех без исключения, без различия чинов и званий приговорили к смертной казни, но лишь каждого третьего должны были казнить. Десять пушек поставили в ряд на поле для маневров; каждого пленника привязали к жерлу пушки и четыре раза десять пушек извергали огонь, покрывая долину бесформенными останками обгорелой плоти.

Осужденные, как сообщает господин де Вальбезен, почти все умирали с тем героическим равнодушием, которое индусы так хорошо умеют сохранять перед лицом смерти. «Господин капитан, — сказал офицеру, руководящему расстрелом, красивый сипай двадцати лет, беспечно поглаживая рукой орудие смерти, — господин капитан, не надо меня привязывать, у меня нет желания убежать».

Такова была первая ужасная казнь, за ней последовало множество других.

Впрочем, вот приказ, датированный тем же днем, который бригадный генерал Чемберлен довел до сведения туземных войск в Лахоре после казни двух сипаев 55-го полка:

«Вы видели, как двух ваших товарищей привязали живыми к жерлам пушек и расстреляли. Это наказание постигнет каждого предателя. Ваша совесть расскажет вам о тех муках, которые они перенесут на том свете. Оба солдата казнены при помощи пушки, а не виселицы, потому что я предпочел, чтобы они избегли прикосновения палача, оскверняющего их, и доказал этим, что правительство даже в эти кризисные дни не делает ничего, что могло бы нанести хоть какой-то урон вашим религиозным и кастовым убеждениям».

Тридцатого июля 1237 пленных были отданы в распоряжение экзекуционной команды, а 50 других избегли смертной казни, чтобы умереть от голода или задохнуться в тюремной камере.

Двадцать восьмого августа из 870 сипаев, бежавших из Лахора, 659 были безжалостно перебиты солдатами королевской армии.

Двадцать третьего сентября после взятия Дели три принца королевской фамилии, наследный принц и два его двоюродных брата, сдались генералу Ходсону, который отпустил их. С эскортом всего в пять человек они ехали среди угрожавшей толпы в пять тысяч индийцев — один против тысячи. Однако посреди дороги Ходсон велел остановить повозку с пленниками, поднялся к ним, приказал обнажить грудь и застрелил из револьвера всех троих. «Эта кровавая казнь, исполненная рукой английского офицера, — писал господин де Вальбезен, — должна была вызвать в Пенджабе большой восторг».

После взятия Дели 3600 пленников погибли либо под огнем пушек, либо на виселице, среди них были 29 членов королевской фамилии. Осада Дели, правда, стоила осаждавшим 2151 жизни европейцев и 1696 туземцев.

Аллахабад стал местом кровавой бойни, но жертвами оказались уже не сипаи, а простое население.

В Лакхнау 16 ноября две тысячи сипаев, пройдя сквозь ряды Секундер Багх, покрыли своими телами пространство в 120 квадратных метров.

В Канпуре полковник Нил заставлял пленных, прежде чем отправить на виселицу, вылизывать языком каждое пятно крови, оставшееся в доме, где погибли невинные люди. Это было для индусов бесчестьем, предшествовавшим смерти.

Во время карательной экспедиции в Центральную Индию казни пленных продолжались, и под ружейным огнем «стены из человеческих тел рушились и падали на землю».

Девятого марта 1858 года при атаке на Желтый дом, во время второй осады Лакхнау, после ужасной казни каждого десятого сипая одного из этих несчастных сикхи зажарили живьем прямо на глазах у английских офицеров.

Одиннадцатого марта 50 трупов сипаев заполнили рвы дворца бегумы[51] в Лакхнау, и ни одного из раненых не пощадили солдаты, уже не владевшие собой.

Наконец, за 12 дней сражений три тысячи туземцев погибли на виселице и под пулями, среди них были и те, что бежали на один из островов Гидаспа[52] и думали, что спаслись, добежав до самого Кашмира.

В общем, не говоря о количестве сипаев, убитых с оружием в руках, во время этих безжалостных репрессий, не считая потерь в кампании в Пенджабе, 628 местных жителей было расстреляно или привязано к жерлу пушки по приказу военного начальства, 1370 — по приказу гражданских властей, 396 повешено по приказу обеих властей.

В целом к началу 1859 года число погибших туземных офицеров и солдат составляло более ста двадцати тысяч, и более двухсот тысяч насчитывало число гражданских лиц, заплативших жизнью за свое, чаще всего сомнительное, участие в этом восстании. Страшны были эти репрессии, против которых, несомненно, не без основания энергично протестовал в английском парламенте господин Гладстон[53].

Для нашего дальнейшего повествования важно подвести итог этого мартиролога[54] как для одной, так и другой стороны. Это необходимо сделать, чтобы дать понять читателю, какая неутоленная ненависть сохранялась у побежденных, жаждущих мести, и у победителей, которые десять лет спустя все еще носили траур по жертвам Канпура и Лакхнау.

Что до чисто военных аспектов всей кампании, предпринятой против мятежников, они включают в общем виде следующие экспедиции.

Прежде всего это первая Пенджабская кампания, которая стоила жизни сэру Джону Лоуренсу.

Потом следует осада Дели, столицы восстания, поддержанного тысячами беженцев, где Мохаммед Шах Бахадур был провозглашен императором Индостана. «Кончайте с Дели!» — повелел генерал-губернатор в последней телеграмме главнокомандующему, и осада, начатая в ночь на 13 июня, кончилась 19 сентября и стоила жизни генералам сэру Гарри Бернарду и Джону Николсону.

В это же время, уже после того, как Нана Сахиб провозгласил себя пейшвой[55] и короновался в крепости Билхур, генерал Хавелок[56] сделал марш-бросок на Канпур. Он вошел туда 17 июля, но опоздал и не смог ни помешать последним расправам, ни схватить Нана, который сумел убежать с пятью тысячами человек, прихватив сорок пушек.

После этого Хавелок предпринял первую кампанию в королевство Ауд, 28 июля перешел Ганг с тысячью семьюстами человек и всего с десятью пушками и направился в Лакхнау.

Тогда на сцене появился сэр Колин Кэмпбелл и генерал-майор сэр Джеймс Аутрам. Осада Лакхнау, продолжавшаяся, по-видимому, восемьдесят семь дней, стоила жизни сэру Генри Лоуренсу и генералу Хавелоку. Вынужденный отойти к Канпуру, которым он завладел окончательно, Колин Кэмпбелл стал готовиться к следу-щей кампании.

В это время другие войска освободили Мохир, один из городов Центральной Индии, и совершили переход через Мальву, что восстановило авторитет англичан в этом королевстве.