Сергей Другаль - Василиск

За самый нижний сук дуба, метрах в пяти от земли, уцепилась передними когтистыми лапами драконесса, положив голову в развилку. На морде ее было написано лучезарное блаженство, поскольку внизу доил ее Неотесанный Митяй. густое, как мед, молоко тяжело цвиркало в бадью, над которой роились пчелы.

- А говорите, тянитолкаю детское питание нужно. Тут молока на ползверинца хватит!

- Молоко, да не то, - вздохнул Иванушка. Гребенчатый хвост драконессы тянулся в кусты, а перепончатые прозрачно-черные крылья были мощно растопырены, и сквозь них просматривался багровый диск полуденного солнца.

- Дикая лактация, - леший утер пот с усов. - Драконыш высасывать не успевает, доить приходится чуть не шесть раз в сутки - все мне, все мне. А чуть задержка - пристает прохожим и, чешите грудь, гудит крыльями трещит. А у них частота двенадцать герц, инфразвук. Люди пугаются до онемения... Хочешь опробовать?

Неподвижная драконесса чем-то даже привлекала, от нее приятно пахло, и была она теплая и уютная. Нури пытался заменить лешего, но не смог выдоить ни капли.

- Здесь сила требуется, - леший потряс кистями рук, шевельнул пальцами. - Двадцать процентов жирности... Сметана. Пятьдесят процентов фруктозы. Правда, при трехстах сорока градусах, не пугайтесь, по Кельвину, для драконов - нормальная температура, вязкость уменьшается, но все же, ох, нелегко.

Нури вспомнил так называемое коровье поле неподалеку от городка ИРП и уходящий за горизонт навес, под которым укрывалась от зноя нескончаемая шеренга коров-скороспелок, вспомнил прозрачные трубы молокопроводов, хлюпание присосок и стерильную чистоту автоматических отсосных станций.

- Доильный аппарат нужен, - сказал он.

- Дракон это! - посуровел Неотесанный Митяй. - А ты к нему с аппаратом, как к буренке.

Соображать надо, а не бухать что ни попадя. Хорошо, она сейчас высоко, не слышит и вообще отключилась.

Нури выслушал чужое мнение и согласился с ним. Розовое и вроде бы мягкое на вид вымя драконессы было на ощупь практически несминаемым, и только сверхъестественная сила рук лешего позволяла справляться с дойкой...

Показал Иванушка и единорогов. Они дремали в тени цветущей липовой рощи. Нури рассматривал их не спеша, убеждаясь, что тот неведомый скульптор не погрешил против натуры ни в единой детали. В холке достигающие двух метров, единороги отличались угадываемой мощью рельефно-сглаженной мускулатуры и чем-то напоминали сказочных белых коней. Чуть выше глаз, почти параллельно земле, вырастал у каждого длинный рог, прямой и тонкий. Гривы их и хвосты рассыпались мелкими кудрями, а опущенные и неестественно для альбиносов черные ресницы бросали пушистые тени на розовые ноздри.

Пораженный дивной красотой, Нури с трудом перевел дыхание и, чтобы как-то прийти в себя, ни к селу ни к городу заметил, что рог - это не совсем удобно, при пастьбе должен мешать, упираться в землю. Иванушка успокоил его: нет проблемы, единороги в основном питаются цветками шиповника и медовой сытой, а пьют росу либо млеко от двенадцатого источника, довольно глубокого.

- А сначала было их три! - произнес Иванушка голосом, от которого у Нури пошли мурашки по коже. - Сказка сказок - единорог!

И больше Иванушка ничего путного не сказал, сколько Нури ни добивался. И заторопился по каким-то неотложным делам, будто есть дела важнее, нежели беседа с гостем. Он косноязычно бормотал что-то о великой тайне, о том, что все подробно расскажет Пан, который есть завлаб. А он, Иванушка, он на выходе и что достанет, тому и рад, вроде как леший семечку. И кто знает, что получится, хочешь сделать добро, а вдруг Василиск выходит. Иначе б с чего Пан кибернетика оттуда звал, сам подумай...

...Нури сделал над собой усилие и вернулся. Старик Ромуальдыч с горестной надеждой щурился на него и молчал, видимо, иссяк.

- И давно у вас сбои? Ну, подобные вот этим, когда система порождает явную нежить?

- Постоянно. Все время нежить рождается, мерзоиды. Но "Кассандра" предупреждает, и мы меняем режим либо мутагены, либо корректируем рецептуру исходного бульона. Потом смотрим, что получается, и отбираем наиболее подходящее. И опять-таки: "Кассандра" дает внешний вид, а нутряные свойства кто предскажет? Я думаю, не сбой это, а заклинило нас от страха, от неуверенности. Потому геном и рекомбинации - это еще не все. Нужен еще один компонент - психополе создателя, ибо от него зависят душевные качества, гм... продукции. Ну, у нас обычно кто менее занят, тот и подключался, какая разница. Надел шапку и сиди себе, вспоминай хорошее, детство там или первую любовь. А тут вдруг - Василиск... Представляете, как это на коллектив подействовало? Я говорю: товарищи, без паники. Зло, говорю, может быть врожденным, и нечего думать, что это кто-то из нас виноват, И мне говорят: правильно, врожденным! А кто породил? Мы! Я говорю: хорошо, пусть мы, но давайте исправим воспитанием. И что? Вроде и еды и заботы в него, гада, было вложено - на семь драконов хватит, а что вышло? Злодей вышел. Теперь не только за себя, мы и за вас за всех боимся.

Нури знал, что характер - это и врожденное, и обретенное в процессе воспитания. У людей. Но, видимо, особой разницы тут нет: и у зверей. Нури помнил, что Василиск, смертоносное зло древних сказок, рождается из яйца, снесенного семигодовалым черным петухом в теплую навозную кучу. Это почти невозможное сочетание начальных условий говорило, что и предки наши считали зло по природе своей явлением редким, исключительным. Полагали, что природа ограничила возможности появления зла, но не ограничила добро. А тогда действительно, откуда же здесь Василиск? Тот самый, о котором скупо, но часто упоминают жители Заколдованного Леса?

Иванушка издали показал: вон там его логово, видишь, где деревья посохли, в болоте; нет, сейчас он не вылезет, следим, раны зализывает...

В неоглядном и щедро освещенном зале синтезирующего комплекса было малолюдно. Нури осмотрел знакомые баранки ускорителей, между излучающими головками которых в плоских стеклянных трубках циркулировал мутный первичный бульон - выходной резервуар его и представлял тот самый котел, у которого трудился Иванушка. Гнездами торчали шарообразные емкости, в которых совершались непонятные реакции, а за тройной, из - медной проволоки, защитной сеткой над небольшим бассейном вспыхивали трескучие извилистые молнии - и тогда морщилась поверхность зеленого студня в бассейне. В самых неожиданных местах торчали армированные ясенем окуляры. Возле некоторых в позах созерцания застыли добры молодцы в шитых бисером кафтанах. Заведующий лабораторией Пан Перунович пояснил, что это вот - стажеры, которые пытаются постичь, а вот это - выводы оптических преобразователей, которые дают приблизительные зрительные аналоги происходящих процессов - пока, а может быть, и в принципе, ненаблюдаемых.