Роберт Уилсон - Спин

Одна из занятных особенностей Джейсона — он часто узнавал о важных решениях и событиях за день-два до того, как о них сообщали вечерние новости. «Райс-академи», конечно, солидная школа, но не единственный источник образования Лоутона-младшего. Может быть, более важным источником знаний стала для него «вечерняя школа», в которой его наставником выступал И-Ди, просвечивавший для него грязные кишки бизнеса, связи между технологией, наукой и рычагами политической машины, посвящавший сына в тайны среды, в которой тёрся сам. Потеря спутников связи заставила обратить внимание на высотные аэростаты (стратостаты) — как раз то, чем, в частности, занималась фирма Лоутона. «Попутная» технология покинула свою нишу, вышла на передний план, и И-Ди оказался в числе первых, до ушей которых доходили важнейшие новости. Потому-то его четырнадцатилетний сын иной раз узнавал то, о чём, упаси бог, не должны были пронюхать конкуренты.

И-Ди, разумеется, не подозревал, что Джейс выбалтывал эти секреты мне. Но я свято хранил тайну — да и с кем бы я ею мог поделиться? Других друзей у меня, по сути, не было. В этом предместье нуворишей сын матери-одиночки, зубрила без явной склонности к лидерству и хулиганству, конечно же, не считался завидным знакомым местной малолетней публики.

Джейсон склонился к моему уху и перешёл на еле слышный шёпот:

— Слышал о троих русских космонавтах? Тех, что были на орбите в прошлом октябре.

Конечно, я помнил, что этих ребят полагали погибшими тогда, в момент Большого Затмения.

— Один из них жив. Он в Москве. Русские не слишком разговорчивы, но болтают, что он совершенно свихнулся.

Я уставился на Джейсона широко раскрытыми глазами, но больше он ничего мне не поведал.

Больше десятка лет пролетело, прежде чем огласили правду об этом случае. Прочитав об этом — случай упоминался вскользь в истории ранних лет «Спина», — я сразу вспомнил разговор с Джейсоном. Произошло примерно следующее.

Трое русских космонавтов в тот роковой вечер находились на орбите, вне обречённой станции. Завершив задачу, они как раз в неё возвращались. Чуть за полночь (по времени нашего Атлантического побережья) их старший, полковник Леонид Главин, заметил исчезновение сигнала наземного командного центра и попытался выйти на связь — безуспешно.

Само по себе происшествие не из приятных, но космонавтов поджидало куда более страшное открытие. Когда капсула «Союз» вышла из ночной полосы, оказалось, что вместо привычной «голубой планеты» под ними застыла мрачная чёрная сфера.

Полковник Главин описывал эту сферу как некое абсолютно чёрное тело, видимое, лишь когда оно оказывалось между наблюдателем и источником света. Только цикличная смена «восходов» и «закатов» убеждала космонавтов, что планета ещё существует. Солнце внезапно появлялось из-за силуэта чёрного диска, совершенно не отражавшего света, и так же внезапно за ним исчезало.

Космонавты никак не могли истолковать происшедшего и, естественно, ощущали невыразимый ужас. Через неделю бесцельного вращения вокруг Земли космонавты в результате длительного обсуждения приняли единогласное решение попытаться вернуться домой в режиме самонаведения, не заходя на мёртвую станцию, а в случае неудачи умереть на Земле, вместо того, чтобы угасать на орбите. Спуск производили без всяких ориентиров, без наводки, не имея возможности определиться, лишь по собственным расчётам, опираясь на последнюю известную позицию. В результате капсула вошла в атмосферу под опасно крутым углом, испытала воздействие чрезмерных отрицательных ускорений и потеряла основной парашют.

Рухнул «Союз» довольно удачно, скользнув по лесистому склону холма в Рурской долине. Однако космонавт Василий Голубев при этом погиб, а Валентина Кирчева умерла через несколько часов в результате черепно-мозговой травмы. Оглушённый полковник Главин, отделавшись переломом запястья и поверхностными ссадинами, смог самостоятельно покинуть капсулу. Его подобрали германские спасатели и по оказании неотложной медицинской помощи передали русскому руководству.

Естественно, с Главиным беседовали неоднократно и основательно, однако пришли к выводу, что в результате всех невзгод и потрясений он лишился рассудка. Полковник упорно настаивал, что он и его погибшие товарищи провели на орбите три недели. Явная чушь.

Потому что капсула «Союза», как и все другие космические объекты, упала на поверхность Земли в ночь Затмения.

Мы заглянули в обширный зал рыночной забегаловки и решили перекусить. Тут Диана заметила трёх клуш из своей «Райс-академи», старше нас. Куда как клёвые чувихи! Космы сине-розовые, на задницах низкосидящие колокола дорогущих модных юбок, с курьих шей свисают к чахлым бюстам крохотные золотые крестики. Диана подхватила свою мексиканскую мешанку и перескочила за их столик. Оттуда тут же послышался развесёлый смех, сразу закупоривший мне глотку. Буррито и чипсы как будто сцементировались в бетон.

Джейсон сочувственно следил за моей физиономией.

— Да ладно, — промурлыкал он почти нежно. — Никуда от этого не денешься.

— От чего?

— Она теперь живёт не в нашем мире. Ты, я, Диана… Большой дом и маленький домик, суббота на велосипедах, воскресенье в кино — всё это осталось в детстве. А мы уже не дети.

Да, пожалуй, мы уже не дети. Конечно, не дети, но задумывался ли я о том, что это означает? К чему это ведёт?

— У неё уже с год менструации, — ляпнул Джейсон.

Я побелел. Этого бы мне лучше не знать. Одновременно уколола ревность: он-то знает, а я нет… Она мне, разумеется, не сообщала о том, что из неё кровь льётся. И о подружках из «Райс» тоже не сообщала. Не моё зто дело. В чём-то она доверялась мне по телефону, да, но я вдруг понял: все телефонные темы не выходили за рамки детских впечатлений и переживаний. О родителях, о том, что ей «насильно впихивали в глотку» за обедом, об «этом задаваке Джейсоне»… Но скрывала она от меня столько же, сколько и доверяла, если не больше. Отделённая от меня несколькими пустыми столиками, сидела другая Диана, не похожая на привычную.

— Пожалуй, домой пора, — сказал я Джейсону.

Он глянул на меня, как будто с жалостью, и поднялся:

— Как скажешь…

— Надо Диане сказать.

— Она слишком занята, ты ж видишь.

— Но нам ведь нужно вместе вернуться.

— Ты так считаешь?

Меня заело. Не может же она просто забыть о нас. Не такая она. Я встал, подошёл к их столику. Четыре пары глаз упёрлись в мою физиономию. Я гипнотизировал Диану, не замечая остальных.

— Пора домой, — выдавил я из себя.