Тэд Уильямс - Гора из черного стекла

В голове начала рождаться мысль. Он сел, внезапно протрезвев.

— Скажи мне кое-что, добрый Евмей, — сразу начал Пол. Если это машины, тем более должны существовать правила, логика… ответы. А ему нужно выяснить, что это за правила. — Скажи мне, как люди в твоей стране просят богов о помощи?

Пенелопа опять не признала его: сначала она обращалась с Полом как с нищим, которого отослала накануне, а потом вдруг переключилась на драматическое прощание молодой жены с уезжающим мужем. Она пожелала ему удачи на пути в Трою и засыпала обещаниями беречь его дом и его собственность и вырастить мужчину из их грудного сына.

«Я определенно сделал что-то такое, из-за чего она запуталась», — подумал Пол.

Ему было тяжело видеть женщину, которую он так долго искал, рыдающей над чем-то, чего на самом деле нет, нет даже в искаженном сим-пространстве. Но это только укрепило твердость намерений Пола.

«Ситуация может повторяться бесконечно, — решил он. — Снова и снова.

— Почему твой дух не может упокоиться, мой господин, мой муж? — вдруг спросила она, перескакивая на другой сценарий. — Может, твои кости лежат непогребенными где-то на берегу? Может, из-за богов, которые противостояли тебе, ты постарался скрыть свое имя и свои подвиги? Не бойся, не все боги — твои враги, есть боги, готовые отомстить за тебя. Есть и другие, готовые вернуть твое доброе имя и добрую память. Как раз сейчас ждет человек, готовый рассказать мне о твоей жизни и деяниях вдали от нас. И когда-нибудь твой верный сын Телемах сумеет отомстить за твою несправедливую гибель.

Пол внимательно слушал Пенелопу, пока не понял, что она говорит о нем: женщина вернулась к той версии, где он — свой собственный дух.

«Я был прав, — с горечью подумал он. — Это может повторяться раз за разом, я попал в петлю. Нужно как-то это закончить».

И вздрогнул от мысли: «А что, если она — просто сломанная машина, и больше ничего?»

Пол отмел такое предположение, для него это было чересчур. Только поиски женщины придавали осмысленность его существованию. Он верил, что для него очень важно, чтобы женщина-птица его узнала. Он должен был в это верить.

Прошло два дня.

Не потерявший надежду Пол дал Пенелопе еще один шанс рассказать всю правду. Но снова, поколебавшись между Полом-призраком и Полом-нищим, она вернулась к отбытию в Трою и ничего другого не хотела слышать. Раз за разом бедняжка печально расставалась с ним и начинала прощание снова. И единственный сценарий, который Пенелопа игнорировала, был тот, где Одиссей тайно возвращается с Троянской войны постаревшим, но живым и здоровым. Пол чувствовал, что в этом был какой-то смысл, но не мог его найти. Теперь он был готов сломать головоломку скорее, чем потратить остаток жизни на ее решение.

Пол был приятно удивлен, обнаружив, что старая верная служанка Евриклея по-прежнему доверяла ему. Когда он рассказал ей, чего от нее хочет, Евриклея старательно повторила инструкции, убедившись, что запомнила.

Избегая шумных ссор женихов и сплетен служанок и рабов, Пол проводил все время в прогулках по виртуальному острову Итака. Он еще раз посетил Евмея и по его указанию сходил к далеким холмам, населенным пчелами, в маленький сельский храм на противоположной стороне острова. По всему было видно, что сюда давно никто не заходил: безликая, обветренная статуя, стоявшая в нише, была покрыта пыльными остатками некогда засохших нарциссов, а ветки кипариса по бокам давно потеряли свой запах.

Пол молился в заброшенном храме, вырубленном в холме, воздух внутри был тяжелым, и если не считать едва заметного дыхания моря, почти неподвижным. На всякий случай Пол молился вслух. Конечно, это всего лишь симуляции, тщательно сделанные людьми, но ничем не отличающиеся от настоящих миров, и, в сущности, он молился инженерам-разработчикам и дизайнерам. Но, как предупреждал его босс из галереи Тейта, не следует недооценивать подозрительность и тщеславие художников.

Полу снился Гэлли, и, проснувшись, он никак не мог понять, где находится.

Он пошарил вокруг. Под ним был песок, на западе виднелся слабый отсвет от скрывшегося за холмом солнца. Пол заснул на берегу, пока ждал.

Во сне заблудившийся ребенок описал ему внешность Телемаха, которого Пол еще не встречал: красивый, с темными вьющимися волосами, но при этом, как и Гэлли, косоглазый. Мальчик плыл в лодке по темной реке, над которой стелился туман, он звал Пола по имени. Полу очень хотелось удержать его, но, как это почти всегда бывает во сне, он не мог ни пошевелиться, ни окликнуть мальчика, и тот постепенно исчез в белом небытии.

Пол заплакал от беспомощности, холодные от ветра слезы оросили лицо, но, несмотря на страдания, он ощущал некоторое удовлетворение: явление во сне Гэлли, плывущего по реке в долине Смерти, могло означать только то, что он все делает правильно. Пол сел, способность думать медленно возвращалась. Берег был пуст, если не считать нескольких рыбачьих лодок, чьи владельцы ушли домой ужинать. Стало совсем темно, а костер, который он старательно развел днем, угасал. Пол вскочил и добавил в него кипарисовых веток, как ему советовали, а потом докладывал более крупные куски плавника, пока пламя снова не разгорелось. В то время как он занимался костром, окончательно стемнело. Звезды сияли на незнакомом Полу небе.

На берегу послышались голоса, будто они выжидали, когда Пол закончит все приготовления.

— Вон там, где горит костер, видите, госпожа?

— Но это так странно. Ты уверена, что это не лагерь бандитов или пиратов?

Пол поднялся.

— Сюда, моя госпожа, — позвал он. — Не бойтесь, здесь нет бандитов.

Из темноты вышла Пенелопа, плотно укутанная в шаль, на освещенном огнем лице читалась тревога. Евриклея, хоть была постарше, да и ноги у нее были покороче, не отставала от хозяйки.

— Я привела ее, хозяин, — объявила служанка. — Как ты просил.

— Спасибо. — Он, конечно, должен был сказать что-то более поэтичное, но это Полу никогда не давалось. Его версия Гомера была бы чисто прагматической.

Пенелопа нервно хохотнула:

— Это что, какой-то заговор? Моя старейшая и любимая служанка, ты предала меня этому незнакомцу?

— Значит, ты все еще не узнаешь меня? — Пол покачал головой. — Неважно. Я не обижу тебя, обещаю. Клянусь всеми богами. Присядь, пожалуйста.

Пол вздохнул. Когда он планировал эту встречу, идея казалась разумной: вместо того чтобы бороться с симуляцией, Пол решил принять образ мышления ее героини и таким образом безболезненно вернуть женщине рассудок и сделать ее полезной для себя, что соответствовало намерениям alter ego нынешней Пенелопы.

— Вообще-то, — сказал он, — я собираюсь просить помощи у богов.