Святослав Логинов - Одиночка

Как и подавляющее большинство пожилых женщин, Лидия Андреевна страсть любила лечиться, а пуще того – обследоваться, так что сейчас она была более чем довольна и на время оставила свою подозрительность. Однако долго держать ее в больнице было нельзя, еще одну ночь, максимум две. А лаборатория опечатана, и начальство, вместо того чтобы заниматься делом, бегает по служебным кабинетам, выбивая справки о непринадлежности к семейству верблюжьих.

Значит, оставалось действовать на свой страх и риск, причем безо всякого технического обеспечения. А это значит, что, проникнув в чужое подсознание, Игнат будет не вооружен, да и покрасивше ему не быть, и посуперменистей. Хотя, если вдуматься, то ни арбалет с серебряными иглами, ни сверхреакция в прошлые разы ему не помогли. Зато будет полезно посмотреть, что попытается сделать с ним Лидия Андреевна, увидав, что незваный гость уже без ног. Все беды и опасности, таящиеся в подсознании, заключены в комплексах. Безногого не напугаешь видом нищего калеки. Значит, Лидии Андреевне придется демонстрировать еще что-то из своего арсенала.

Смешно, он рассуждает так, словно старушка – исчадье ада и нарочно мучает жителей окрестных домов, проецируя на них свои ночные страхи, а с явившимся психологом сражается не на жизнь, а на смерть. На самом деле она даже не понимает, что происходит, чувствует лишь, что кто-то оказывает на нее давление, и готова обвинять в этом весь мир. Прежде такие бабушки верили в сглаз и порчу, потом в козни инопланетян, сегодня, благодаря болтливости журналистов, модным стало обвинять психотехников. Послушаешь разговоры в городском транспорте, непременно услышишь расхожую фразу: «Он меня зомбифицирует». Или напротив: «Он комплексы на меня проецирует». Проецируют такие, как Лидия Андреевна. Зомбифицирует Игнат. А закон, как всегда, коряв. Запрещается вторгаться в чужое подсознание – и все тут. Так Лидия Андреевна и не вторгается, она его издали грязью забрасывает, причем не только без злого умысла, но и вовсе неосознанно. А Игнат – с умыслом. Значит, его надо хватать, не пущать, а если упорствовать станет, то и в кутузку волочить.

Живо представилось, как двое ментов, ухватив Игната под руки, волочат его по асфальту в направлении пресловутой кутузки.

Разнузданная фантазия – общая беда всех психокорректировщиков. Ничего не поделаешь: сапожник без сапог, или, говоря по-умному, профдеформация.

Проторенной дорожкой в чужую голову лазать несложно. Лидия Андреевна, размякшая от массажа и электрофореза, уснула сладко и быстро, так что вскоре Игнат уже находился в отправной точке подсознания.

А ведь хороший человек Лидия Андреевна. Очень немногие могут похвалиться, что в душе у них уютно и солнечно. Ей бы не страхи проецировать на окружающих, а эту доброту. Наверняка есть и такие люди. Любая мама даже во сне защищает своего ребенка, так что никакой дьявол не смеет тронуть того, кто держится за мамину руку. Значит, обязаны быть и те, кто дарит мир и спокойствие не только родным, но и всем окружающим, иначе род людской очень быстро изведет сам себя. Проще всего было бы сказать, что у таких людей нет комплексов или они сумели их изжить. Сайентологи именно на этом и паразитируют. Врут, конечно, не бывает живого человека без шрамов на душе. А люди, дарящие добро, – бывают. И очень жаль, что Лидия Андреевна не из таких.

На этот раз комната показалась очень высокой, потолок с лепным штукатурным бордюрчиком царил на непредставимой высоте, и лишь через пару секунд Игнат сообразил, что это кажется ему оттого, что он смотрит почти от самого пола. Игнат сидел на квадратной тележке, а рядом стояли два подшитых кожей чурбачка с деревянными ручками, точь-в-точь такие, что видел он у безногого нищего и о каких вспомнилось, когда он под растерянными взглядами милиции выползал в больничный коридор. Что ж, ты этого хотел, Жорж Данден, вот и получи замену ног, соответствующую времени и месту.

Ухватил калабахи, взвесил в руке. Вроде и не оружие, а все поспокойней, не с пустыми руками. Такой по лбу огреешь – глаза в разные стороны выскочат. Жаль, что серьезному противнику он сейчас до лба не дотянется.

Ну, поехали… к деду по репу…

А милиция небось следит, не встал ли Игнат Шомняк со своего одра, не прокрался ли в лабораторию. Эх, пинкертоны, вам меня еще ловить и ловить. Игнат Шомняк лежит на койке и не шелохнется. Будить и не пытайтесь, все равно не добудитесь. Все тело, даже отсутствующие ноги, свело как при каталепсии. Утром опять глюкоза понадобится. Любопытно, какой наркотик на жаргоне называется глюкозой? Надо было у сержанта спросить, жаль не догадался…

В коридоре темновато, доски пола крашены коричневой краской, у стен совсем новенькой, а в центре уже подвытоптанной. Надо же, какие вещи замечаются, когда едешь в инвалидской тележке, отталкиваясь кожаными подбойками калабах от крашеного пола.

Дверь наружу. Поторкал – заперто. А как же он в прошлые-то разы выходил? Хотя в прошлые разы попробовали бы его не выпустить – он бы эту дверь с полтолчка высадил. Замочная скважина под большой ключ с одной бородкой. Массивная вещь, спасает от честного человека и пьяного дебошира. Домушник такой замок в полминуты откроет с помощью куска гнутой проволоки. А вон и ключ, висит на гвоздике. Был такой обычай в коммунальных квартирах: вешать общий ключ около двери. А то позвонит кто в дверь, так что, рыться в карманах пальто, выискивая связку ключей? За это время гость всю квартиру звонками взбудоражит.

Ключ висит метрах в двух от пола, чтобы шаловливые детские ручонки не достали. К сожалению, сейчас его ручонки тоже на такую высоту не дотягиваются.

Прикатил обратно в комнату. Так и есть, сабля валяется на старом месте. По-пиратски зажал деревянный клинок в зубах, вернулся ко входной двери. Приподнялся на культяпках, зацепил кончиком сабли ключ. С третьей попытки ключ упал на пол. То-то, знай наших!

А Лидочка с ним играет… препятствия всякие готовит, а потом подглядывает, как он с трудностями справляться будет. То есть не сама Лидочка, а ее подсознание, та пятилетняя девчонка, что сидит в непомерно подозрительной пенсионерке. Эх, Лида, что же с тобой приключилось в пять лет, во времена солнечного детства, что до сих пор из светлой комнаты растекается окрест непроглядный ужас, которого с лихвой хватает на несколько тысяч человек?

Проще всего было бы собрать воедино все фаллические символы, которых тут предостаточно, вспомнить, что замуж Лидия Андреевна так и не вышла, отбывши жизнь в одиночестве, и сделать вывод, что в пять лет Лида, как теперь принято говорить, стала жертвой сексуальной агрессии. Проще говоря, кто-то ее изнасиловал среди дворовых сараев. Скорей всего, тот самый Шурка… жаль, не удалось узнать, кто это такой. В этом случае надо вызывать детского психолога, который выводит из шока изнасилованных девчонок. И что этот специалист будет делать со старухой?