Джонатан Летем - Амнезия творца

– Мне снился сон, – сказал Хаос. – Но не от Келлога. Мой собственный. Впервые в жизни.

– Угу, – отозвалась она с, набитым ртом.

– Совершенно не такой, как остальные, – продолжал он. – Как будто я – не я. И все кругом иначе. Там был компьютер, я с ним разговаривал, а еще машина с солнечными панелями…

– Машина и мне снилась.

– Это была другая машина, – сказал он. – Из пластмассы, кажется, и ключи не такие, как эти. Не знаю, на что похожа… Может, на гоночную.

– Угу. Я ее тоже видела. Но только она не ехала. И еще кругом была вода и деревья. « И ты выходишь из дома…

Хаос посидел молча. Осмыслил. Девчонкин сон сходился с его собственным. Эффект Келлога. При отсутствии самого Келлога.

Но, может, для Мелинды это нормально? Своих снов она отродясь не видала. Значит, дело только в ней. Келлог далеко, и она просто-напросто подсматривает сны того, кто ближе.

Он вспомнил слова Келлога о том, что эффект сновидений – ерунда, что Хаос, если попытается, сам его добьется. Но Келлог на своем веку чего только не нагородил: начнешь разбираться – увидишь миллион противоречий.

Но по крайней мере в одном Келлог был прав: Хаос очень многого не понимал.

А как насчет самого сна? Что он означал?

– Это похоже на то, что было прежде? – спросила Мелинда.

– Нет, – поспешно ответил он. – Всего-навсего сон. Забудь.

– Ладно.

Хаос завел машину, выехал на автостраду и запасся терпением для нового перегона. Мелинда выбросила в окно пустую жестянку, а консервный нож убрала в бардачок.

А вообще-то жалко, – сказала она некоторое время спустя.

– Чего тебе жалко?

– Я бы очень хотела туда попасть. Мне там понравилось.

Мне тоже, подумал Хаос. Но вслух не сказал. Он припомнил завершение сна, чувство одиночества, и подумал: должно быть, она не знает всей истории. Она видела только машину, озеро и лес. Настоящий рай, на ее взгляд. Но во сне был не рай. Там были какие-то реальные проблемы. Ему показалось, что там совсем не просто.

Почему же ей так хочется туда вернуться? Он гнал машину все утро, пока солнце не поднялось в зенит. Впереди пустыню сменяли горы. Он оставил позади несколько городов, не обращая внимания на дорожные знаки и указатели въездов. Мелинда принюхивалась, присматривалась к далеким зданиям, а Хаос на них почти не глядел. Они ни разу не свернули с автострады. Когда приходило время есть, съезжали с обочины и копались в багажнике. В конце концов в баке иссяк бензин, и Хаос опустошил запасную канистру Келлога. Заодно помочился на столбик рекламного щита, а Мелинда перешла через магистраль и присела на корточки на песке.

По пути им не встретилось ни единой души, только брошенные машины. От самой Малой Америки – ни единого признака человеческой жизни.

– Бензин скоро кончится, – сказал Хаос.

– А ты мой шланг выбросил, – сказала она.

– У Келлога в багажнике есть. Возле первой попавшейся машины они остановились и осушили бак. К сумеркам расстояние между ними и горами сократилось вдвое. Впереди туман казался зеленым. Хаос остановил машину за гаражом, запертым на висячий замок, и развел небольшой костер, а тем временем Мелинда собрала обед из консервов и воды. Когда наступила ночь, они снова заснули в машине, он – на заднем сиденье, она – на переднем.

Опять ему снился дом у озера, но на этот раз он к компьютеру не подходил. Не был готов вникать в его теории и проблемы. Слишком уж похоже на общение с Келлогом. Когда он проснулся, солнце почти уже встало, а девочки на переднем сиденье не было. Он выбрался из машины, запретив себе даже упоминать о сне.

Ее нигде не было видно. Либо она – в кювете на той стороне автострады, либо ушла погулять в пустыню, на север, на поросшие кустами холмы. Он прополоскал рот водой, сплюнул на песок, затем подошел к гаражу – отлить на стену. Струйка зашелестела, разбиваясь об алюминий, и он не услышал голос девочки, пока не опорожнил мочевой пузырь.

– Перекрывай, – сказала она, – тут уже потоп.

Он обошел сарай и увидел полуоторванный лист алюминия.

– Ты погляди, – сказала она, высовывая голову наружу. – Тут интересно. Залезай.

Стараясь не порезать руки, он взялся за алюминиевый лист, расширил отверстие и пролез в гараж.

– Смотри. Машины.

Пол был земляной, сваи, на которых стоял гараж, выступали из песка. Когда глаза привыкли к сумраку, Хаос увидел, что так взволновало девочку: автомобили напоминали машину из его сна. Короткие, приземистые. Корпуса из легкой пластмассы, панели солнечных аккумуляторов. И вместо замочных скважин – пластины фотоэлементов. Обе машины были целехоньки, будто только что с конвейера, в полутьме слабо сиял лак.

Мелинда гордо улыбнулась:

– Смотри.

Она прижала ладонь к пластине, дверца отворилась, ожил двигатель.

– Выруби, – сказал он. Она снова приложила ладонь к дверце, машина закрылась и умолкла.

– Почему она работает в темноте? спросила девочка.

– Может, стартовые аккумуляторы или что-нибудь в этом роде, – предположил он. – Не знаю.

– Мы можем па ней поехать, – сказала она с надеждой.

– Нет.

– Откуда они?

– Не знаю, – сердито ответил Хаос. – И не хочу об этом говорить. Все, уходим.

Он протиснулся в лаз, она – следом. В молчании они разделили новую банку, затем он раскидал ногой останки костра и забросил мусор как можно дальше в пустыню. Они забрались в машину Келлога и поехали. На сарай au так ни разу и не оглянулся.

В разгаре утра они достигли предгорий и, взбираясь по серпантину, угодили в туман. Когда остановились перекусить у ручья, туман еще просвечивал – казалось, зеленоватые жгуты липнут к скалам, деревьям и даже асфальту; иные плыли над землей, точно призраки. В полдень облако сгустилось, дорога впереди исчезла, в небе, все быстрее теряющем синеву, полоскались зеленые флаги. Машина еле ползла, Хаос напрягал глаза, высматривая впереди редкие обрывки дорожного полотна или ограждения. Гор он уже не видел, слои зеленого кружева стали непроницаемы, все реже на ветровое стекло падали лучи солнца.

– Подними боковое стекло, – сказал он Мелинде, которая молчала с самого завтрака. Она кивнула и закрутила ручку.

Теперь автомобиль продвигался короткими рывками. Дорога сгинула напрочь, Хаос с трудом видел капот. Даже воздух между ветровым стеклом и лицом был насыщен туманом.

– Тащимся, как черепаха, – сказала Мелинда.

– Ничего, терпимо, – ответил он. – А ведь хорошо, что мы не в той солнечной машине, верно? Через такой туман лучи не проходят.

– Да какая разница? Все равно еле ползем. В конце концов ему пришлось остановиться. Он повернул голову к Мелинде, между ними висел зеленый занавес. Она помахала ладонью, но это почти не помогло.