Александр Казанцев - Дар Каиссы (сборник)

Каково? Так будет стоять на экспертном заключении с красный уголком, а потом и на авторском свидетельстве!

К себе в комнату, которую Костя снимал в одном из арбатских переулков в ожидании, что ему, аспиранту, когда-нибудь дадут жилплощадь, он пришел скорее «рано», чем «поздно». Город уже проснулся. Вики не было, но она по-прежнему была с ним.

Ложиться спать Костя не стал. Вместо этого сел за стол, достал бумагу и принялся сочинять «описание изобретения».

Отложенную партию с мастером Верейским он так и не посмотрел. Описание не ладилось. Хотелось найти такую формулу изобретения, которую бы никто не смог обойти. Вот как Зингер нашел: «игла с отверстием у острия». И оказалось, что ни одна конструкция швейной машины не могла обойтись без этого запатентованного Зингером элемента.

Костя спохватился, когда о завтраке уже нечего было и думать – лишь бы добраться вовремя до Гоголевского бульвара.

А еще надо позвонить Вике, сообщить ей, что он уже начал писать заявку и что всю ночь думал о ней. Впрочем, ночью они вместе гуляли: сирень, скамеечка, кошка…

Вики дома не оказалось. Ее мама все спрашивала, что ей передать. Заботилась о дочке! Костя сказал, что передавать ничего не надо, то есть надо…

– Скажите ей, что заявка на изобретение написана.

– На изобретение? – поразилась Нелидова, – Это что же, ночные скитания изобретательской деятельностью называются?

– Нет, что вы! – воскликнул смутившийся Костя. Но объяснять суть изобретения по телефону было трудно, да и времени не оставалось – цейтнот! К тому же тон у Нелидовой мало располагал к технической беседе.

В шахматный клуб Костя прибежал запыхавшись. Ни на кого не смотря, он прошел через зрительный зал к столикам, мельком взглянув на демонстрационную доску. На ней была отложенная позиция.

Все ясно! Коварного пата после взятия ферзя на а1 мастер практик не учел. Этюд!

И вдруг Костя похолодел. Он посмотрел на позицию глазами этюдиста и почувствовал, что ему не по себе.

Вика, Александр Максимович и Иван Тимофеевич, сидевшие на своих вчерашних местах, заметили перемену в лице Кости, но не поняли, чем она вызвана.

Длинноносый судья подошел к столику, за который уже сел Костя Куликов. Мастер Верейский опаздывал. Судья, не дожидаясь его, вскрыл конверт, назвал демонстратору записанный ход и бесстрастно пустил Костины часы.

Демонстратор долго возился, отыскивая нужную фигуру. Потом длинной палкой передвинул пешку на h8, наконец снял ее совсем и потащил наверх палкой другую фигуру. Когда он водрузилась в верхней правой клетке, зал ахнул. Это был не ферзь, а конь! 41. h8=К!

И тут появился мастер Верейский. Он шел по проходу, раскланиваясь со знакомыми, щегольски одетый, в выутюженном костюме и ослепительно-белой рубашке, с небрежно расстегнутым воротником, спокойный, красивый, уверенный, только слишком полный.

Костя никак не мог взять себя в руки. Его шахматные часы отсчитывали последние минуты партии.

Мастер Верейский вежливо поздоровался с Костей и, как тому показалось, улыбнулся чуть насмешливо.

Костя понял, что ничего тут не поделаешь, надо играть. И он сделал очередной ход – 41… Кра2. Верейский, как и следовало ожидать, сыграл 42. Крс2 Кра1 – сразу ответил Куликов, грозя запатоваться следующим ходом. Но неумолимый мастер Верейский, ненужно щурясь, сделал ход 43. Кg6 и откинулся на спинку стула. Теперь попытка запатовать себя путем 43. Кg6 a2 ни к чему не вела. Белые пойдут 44. Крс1, и черные вынуждены будут взять вновь появившегося на доске коня. Белая же пешка, ощутив свободу, ринется в ферзи. Пата черным уже нет!

Машинально прикинув все это в уме. Костя Куликов сделал выжидательный ход – 43… Кра2 Самодовольный Верейский передвинул коня: 44. Кf4 Кра1 – быстро ответил Костя, и снова несносный белый конь встал под удар пешки, но теперь на другое поле – 45. Кe6 Кра2 – беспомощно метался Костя. У него не было выбора ходов! Ему уже все было ясно, но он хотел доиграть до завершения найденной партнером комбинации, как и полагается в этюде. Верейский демонстративно задумался, словно не видел, что надо брать конем пешку d4, что-то еще проверял, хотя и проверять было нечего. 46. К: d4 – наконец решился он. 46… Кра1 – все с той же фатальностью пошел несчастным своим королем Костя. 47. Кe6! – Верейский в третий раз поставил своего коня под удар пешки, и теперь белая, ничем не сдерживаемая пешка беспрепятственно отправится в ферзи, неся Косте Куликову обидное поражение.

Костя встал, пожал счастливому Верейскому руку и сказал:

– Поздравляю. Вы составили за доской настоящий этюд.

– А как же иначе с вами, этюдистами, играть? – ответил мастер Верейский. – Экзаменовать вас надо, – и он покровительственно похлопал Куликова по плечу.

Да, строгий экзаменатор «наказал» Костю за намерение «выиграть дубль», стать дважды мастером. Но не только звания мастера шахматной игры не добился Костя в этом турнире. По крайней мере в собственных глазах, он терял и звание мастера по шахматной композиции! Как же он не увидел сам этого этюда превращением пешки в слабую фигуру? Ну хорошо, мастер Верейский! Я отвечу вам по-особенному! Составлю этюд на тему превращения в слабую фигуру, но такой, чтобы он стоил сегодняшнего поражения!

Костя яростно смотрел на опустевшую демонстрационную доску без фигур и прикидывал на ней мысленно схему будущего этюда.

Ему так страстно хотелось «отплатить» Верейскому, что он не представлял себе ничего другого, кроме мата, который даст противнику превращенный конь.

И тут кто-то тронул Костю за локоть. Он резко обернулся и увидел Вику. Но она стояла поодаль, а за локоть его взял Иван Тимофеевич.

– Вот так, друг Костя, – сказал он многозначительно.

Подошел и канадец.

– Я восхищен этой партией. Как остроумно заставили вы его отказаться от королевы и взять себе коня! Меня вчера очень заинтересовал пат, который случился бы при ферзе белых.

– Да, да, конечно! – кивал Костя, думая о чем-то своем. – Впрочем, в этюде так и полагается. Играть должны обе стороны.

И изобретательно играть.

– Натурально, – согласился ван дер Ланге. – В Москве я убедился, что шахматы помогают изобретателям.

И тогда подошла Вика, иронично глядя на Костю.

– Я же вам сказала вчера, что вы с треском проиграли.

– Проигрывают всегда с треском, – примирительно заметил Гусаков.

Подошел мастер Верейский, окинул Вику оценивающим взглядом знатока.

– Вы бы хоть познакомили меня, Куликов, со своими болельщиками. Не всем так на них везет! – притворно вздохнул он. – По-моему, я вас где-то видел, – обратился он к Вике.