Роберт Шекли - Сборник рассказов «Дипломатическая неприкосновенность»

— Ну а придумали вы какой-нибудь научный способ ее уничтожения?

— О, это было нетрудно, — сухо произнес Мориарти, физик-атомщик. — Заверните ее в абсолютный вакуум. И все будет в порядке. Или сдуньте с Земли — антигравитацией.

— Если же вы не можете этого сделать, — сказал Аленсон, — мы можем предложить вам попробовать ваши бомбы, только побыстрее.

— Таково мнение всей вашей группы? — спросил О'Доннел.

— Да.

Майкхилл подошел к ученым.

— Ему следовало сразу нас вызвать, — пожаловался Аленсон. — А теперь уже нет времени раздумывать.

— Вы пришли к какому-нибудь мнению о ее природе? — спросил Майкхилл.

— К самому общему, — сказал Мориарти, — и оно практически совпадает с вашим. “Пиявка” скорей всего космического происхождения. Во всяком случае мы должны радоваться, что она не упала в океан. Земля под нами была бы съедена раньше, чем мы поняли бы, в чем дело.

Заключение комиссии, состоявшей из одних ученых, было проверено комиссией, состоявшей из других ученых. На это ушло несколько дней. Затем Вашингтон захотел узнать, нет ли другого выхода и обязательно ли рвать атомные бомбы в центре штата Нью-Йорк. Потом надо было эвакуировать людей. На это тоже ушло время.

Наконец тупорылая ракета-разведчик взмыла над Нью-Йорком. Серовато-черное пятно, напоминающее гноящуюся рану, протянулось от Тихого озера до Элизабеттауна, покрыв долины Куин и Куин-Вэлли, краями выплескиваясь на гребни ближайших гор.

Первая бомба полетела вниз.

Ошеломляющий взрыв!

Все вокруг наполнилось пищей, но теперь появилась опасность пресытиться. Энергия лилась непрерывным потоком, пронизывала “пиявку” насквозь, сплющивала ее, и “пиявка” бешено росла. Она была еще слишком мала и быстро достигала предела насыщения. Но в перенапряженные клетки, наполненные до отказа, вливали еще и еще энергию.

Она устояла.

Следующие порции были восхитительны на вкус, и с ними она легко справилась. “Пиявка” росла, ела и снова росла.

О'Доннел отступил вместе со своей полностью деморализованной командой. Новый лагерь разбили в десяти милях от южного края “пиявки”, в опустевшем городке. Теперь диаметр “пиявки” равнялся шестидесяти милям, а она все росла.

Двухсотмильная зона в округе была эвакуирована. Генералу О'Доннелу разрешили использовать и водородные бомбы — при условии одобрения со стороны ученых.

— Почему они медлят? — кипел генерал. — “Пиявку” надо немедленно разнести вдребезги. Чего они крутят?

— Они боятся цепной реакции, — ответил Майкхилл. — Такая концентрация водородных бомб в состоянии вызвать ее в земной коре или атмосфере. Могут быть и другие неприятные последствия.

— Что же, они хотят, чтобы я организовал штыковую атаку? — презрительно проговорил О'Доннел.

Майкхилл вздохнул и уселся в кресло. Он был убежден, что вся затея в принципе порочна. Государственные эксперты шли по одному-единственному пути. Давление на них было столь велико, что нечего было и думать о поиске других путей, кроме применения силы. “Пиявке” же именно это и надо.

Майкхилл был уверен, что порой бороться огнем против огня — не лучший способ.

Огонь. Локи — скандинавский бог огня. И мошенников... Нет, ответ здесь вряд ли сыщешь. Но Майкхилл уже бродил мысленно по мифам разных народов, отвлекаясь от невыносимой действительности.

Вошел Аленсон, за ним еще шестеро.

— Итак, — сказал Аленсон, — есть отличная возможность расколоть нашу планету пополам.

— Война есть война, — коротко отрубил О'Доннел. — Итак, вперед?

И вдруг Майкхилл понял, что О'Доннела действительно не беспокоит, что будет с Землей. Багроволицего генерала волновало лишь то, что он устроит поистине небывалый взрыв, какого еще не устраивала рука человека.

— Не так быстро, — сказал Аленсон. — Пусть каждый выскажет свое собственное мнение.

— Помните, — прошипел генерал, — по вашим же собственным выкладкам “пиявка” прибавляет каждый час по двадцать футов.

— И скорость эта все время растет, — сказал Аленсон, — но решение, которое мы должны принять, слишком серьезно.

Майкхилл подумал о громах и молниях Зевса. Это сейчас как раз и необходимо. Или сила Геркулеса. Или...

От неожиданной мысли он выпрямился в кресле.

— Джентльмены, мне кажется, я могу предложить вам другое решение. Вы когда-нибудь слышали об Антее?

Чем больше она еда, тем быстрее росла, тем голоднее становилась. Многое теперь ожило в ее памяти. Когда-то она съела планету. Потом направилась к ближайшей звезде и сожрала ее, насытив клетки энергией для дальнего путешествия. Но больше пищи поблизости не было, а следующая звезда горела безумно далеко.

Масса была превращена в энергию полета и растрачена на долгом пути.

Она стала безжизненной спорой, бесцельно летящей среди звезд.

Так было. Но только ли это было? Ей казалось, что она припоминает гораздо более ранние времена. Ей чудились вселенные той поры, когда они еще были равномерно наполнены звездами. Она прогрызала целые звездные коридоры, росла, разбухала. И звезды в ужасе шарахались в стороны, сбиваясь в испуганные галактики и созвездия.

Или ей все это приснилось?

Методично она пожирала Землю, удивляясь, куда же делась богатая, сытная пища. И вот пища снова была здесь, возле нее, но на этот раз сверху.

Она ждала, но мучительно притягивающая еда оставалась недосягаемой. О, как ясно она ощущала, насколько эта еда чиста и питательна.

Почему она не падает?

Наконец “пиявка” поднялась всей своей громадой и устремилась к ней сама.

Еда улетала от поверхности планеты. “Пиявка” последовала за ней.

Мучительно сладостный, дразнящий кусок улетал в космос, и она следовала за ним. Но в космосе она ощутила близость еще более богатого источника еды.

О'Доннел разносил ученым шампанское. Официальный обед должен состояться попозже, а пока необходимо отметить победу.

— Предлагаю выпить, — торжественно произнес генерал. Все подняли бокалы. Этого не сделал только лейтенант за пультом управления полетом ракеты. — За профессора Майкхилла, за то, что он придумал... как его, скажите-ка еще раз, Майкхилл.

— Антей. — Майкхилл медленно тянул шампанское, но чувства восторга не испытывал. — Антей, рожденный Геей, богиней Земли, от Посейдона, бога моря. Непобедимый богатырь. Каждый раз, когда Геркулес бросал его на Землю, он снова поднимался, полный новых сил. Пока Геркулес не оторвал его от матери.

Мориарти что-то бормотал себе под нос, быстро перебрасывая движок логарифмической линейки и что-то записывая. Аленсон молча пил, но и он выглядел не очень веселым.