Жюль Верн - Город будущего
— Каждый вечер, дядюшка, как только выдастся свободное время.
— Но мне кажется, что твои каникулы…
— Какие каникулы, дядюшка! С завтрашнего утра я начинаю работать в банкирском доме моего кузена!
— Ты — в банкирском доме! — воскликнул старик. — Ты — в мире дельцов! Что ж, неудивительно! Кем бы ты мог стать? Такой неудачник, как я, вряд ли сможет тебе помочь! О дитя мое, с твоими идеями и твоими способностями ты родился слишком поздно, чтобы не сказать — слишком рано, ибо, судя по нынешним обстоятельствам, не остается даже надежды на будущее!
— Разве я не могу отказаться? Разве я не свободен?
— Нет, ты не свободен. К несчастью, господин Бутардэн больше чем просто твой дядя, он — твой опекун, и я не хочу, не должен поощрять твои пагубные стремления! Ты молод, работай, чтобы стать независимым, и тогда, если вкусы твои не изменятся, а я еще буду жив, приходи ко мне.
— Но работа в банке приводит меня в ужас, — взволнованно проговорил Мишель.
— Не сомневаюсь, мой мальчик! Но если бы у моего очага хватило места для двоих, я сказал бы тебе: приди, и мы будем счастливы! Однако такое существование для тебя совершенно бессмысленно, ибо все устроено так, что следует стремиться хоть к какой-нибудь цели. Нет, надо работать! Забудь обо мне на несколько лет — я был бы тебе плохим советчиком. Не говори дяде о нашей встрече, это может тебе только навредить. Не думай больше о старике, который давным-давно покинул бы сей мир, если б не сладостная привычка — каждый день навещать своих старых друзей на книжных полках этого зала.
— Когда я стану свободным… — начал Мишель.
— Да, через пару лет. Сейчас тебе шестнадцать, в восемнадцать ты достигнешь совершеннолетия. Что ж, подождем. Но помни, Мишель, что ты всегда можешь рассчитывать на мое крепкое рукопожатие, добрый совет и любящее тебя сердце. Ты ведь будешь меня навещать? — добавил старик, противореча самому себе.
— Да! Конечно, дядюшка! А где вы живете?
— Далеко, очень далеко! На равнине Сен-Дени; но благодаря радиальной ветке метрополитена, что идет по бульвару Мальзерб, дом мой оказывается буквально в двух шагах. Я занимаю крошечную, очень холодную комнату, но с твоим появлением она станет большой, а наше горячее рукопожатие согреет ее.
Беседа племянника с дядей продолжалась в том же духе: старый ученый пытался умерить те благородные устремления, которыми так восхищался в юном поэте, но его слова то и дело опровергали его намерения. Он хорошо знал, до какой степени неестественным, невыносимым, несуразным было положение художника в деловом мире.
Так они беседовали обо всем. Добрый старик был подобен старинной книге, которую юноша мог бы листать время от времени, дабы она поведала ему о делах давно минувших.
Мишель рассказал о цели своего визита в библиотеку и попросил дядюшку объяснить, отчего словесность в таком упадке.
— Литература мертва, мой мальчик, — ответил дядя. — Видишь эти пустынные залы, эти книги, погребенные под слоем пыли… Никто их больше не читает. Я здесь как сторож на кладбище, где эксгумация воспрещается.
За разговором время протекло незаметно.
— Уже четыре часа! — воскликнул старик. — Пора расставаться.
— Мы будем видеться, — сказал Мишель.
— Да! То есть нет! Дитя мое! Давай никогда больше не говорить ни о литературе, ни об искусстве! Принимай жизнь такой, какая она есть! Ты прежде всего воспитанник господина Бутардэна, а уж потом племянник дядюшки Югнэна!
— Позвольте мне проводить вас, — проговорил юный Дюфренуа.
— Нет! Нас могут увидеть. Я пойду один.
— Тогда до следующего воскресенья, дядюшка.
— До воскресенья, дорогое дитя.
Мишель вышел первым, но на некоторое время задержался на улице. Он видел, как старик еще довольно твердым шагом направился к бульвару. Юноша следовал за ним до самой станции «Мадлен».
«Наконец-то, — говорил он себе, — я больше не одинок в этом мире!»
Он возвратился в особняк Бутардэнов. К счастью, семейство обедало в городе, и Мишель мог спокойно завершить у себя в комнате свой первый и последний день каникул.
Глава V
ГДЕ РЕЧЬ ПОЙДЕТ О СЧЕТНЫХ МАШИНАХ И О КАССАХ, КОТОРЫЕ ЗАЩИЩАЮТ САМИ СЕБЯ
На следующее утро, в восемь часов, Мишель Дюфренуа направился в банк «Касмодаж и Кº». Конторы размещались на улице Нёв-Друо, в одном из домов, возвышавшихся на месте старой Оперы. Молодого человека проводили в обширное помещение в форме параллелограмма, где стояли аппараты необычной конструкции, чем-то напоминавшие огромные пианино; назначение этих машин он понял не сразу.
Бросив взгляд в соседнюю комнату, Мишель обнаружил там гигантские, похожие на крепости кассы. Еще немного — и на них вот-вот появятся зубцы и, похоже, в каждой свободно разместится человек двадцать гарнизона.
При виде этих бронированных сейфов Мишель содрогнулся.
«Да они наверняка выстоят даже при взрыве бомбы», — подумал он.
Несмотря на столь ранний час, вдоль этих внушительных монументов степенно прогуливался человек лет пятидесяти; за ухом у него с готовностью торчало гусиное перо. Вскоре Мишель узнал, что тот принадлежал к семейству Счетоводов и сословию Кассиров. Этот пунктуальный, педантичный, злобный и ворчливый тип с энтузиазмом инкассировал и с горечью выплачивал. Казалось, выплаты им расценивались как грабеж собственной же кассы, а поступления — как возмещение убытков. Под его руководством около шестидесяти клерков, экспедиторов, копировщиков торопливо записывали и подсчитывали.
Юному Дюфренуа предстояло занять место среди них. Рассыльный отвел Мишеля к важному лицу, уже ожидавшему его прихода.
— Месье, — произнес Кассир, — войдя сюда, прежде всего за будьте, что вы принадлежите к семье Бутардэн. Это приказ.
— Меня вполне устраивает… — отозвался Мишель.
— В начале обучения вы прикрепляетесь к машине номер четыре.
Мишель обернулся и увидел агрегат. Это был счетный аппарат.
С тех пор как Паскаль сконструировал подобный инструмент — изобретение, казавшееся тогда воистину чудом, мы ушли далеко вперед. Впоследствии архитектор Перро,[32] граф де Стэнхоуп,[33] Тома де Кольмар,[34] Море и Жэйе[35] удачно усовершенствовали счетные устройства.
Банк «Касмодаж» владел подлинными шедеврами. В самом деле, его аппараты напоминали гигантские пианино. Нажимая на клавиши, можно было мгновенно подсчитать итоговые суммы, сдачу, результаты деления и умножения, пропорции, дроби, амортизацию и сложные проценты на какие угодно сроки и с любыми процентными ставками. Самые крайние клавиши позволяли получать до ста пятидесяти процентов. Ничто не могло сравниться с такими чудесными машинами, которые без труда побили бы даже Мондё.[36]
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});