Ирина Дедюхова - Повелительница снов

ОБ УМЕНИИ УМИРАТЬ, СТРАСТИ И ЖИЗНЕННОЙ СИЛЕ

Варька хотела бы видеть в окружавших ее людях больше страсти, желания жить, а не выжить. Но вся человеческая жизнь на протяжении многих поколений, вся непечатная, а изустная, действительная история их семей, оглушала, отучала их от страсти.

Страсть… Даже в их с Исайкой призрачных скитаниях было больше страсти, чем в Варькиной реальной дневной жизни. Постепенно все интересы для Вари опять сместились в сумеречное время, где она вдвоем со своим неразлучным спутником не была одинока. Исайка всегда знал, когда надо уходить, и с ней ни разу больше не повторилось той первой ошибки, едва не стоившей ей жизни тогда, когда она получила Дар. Варя откуда-то знала, что при передаче Дара вновь обращенному дают сонное питье, чтобы память о прежних жизнях не обрушивалась так, как это произошло с ней. Бабушка не могла знать такие вещи, но Надя заранее готовилась к избавлению от Дара. Значит, это и было задумано ею заранее! Варька не могла представить, чтобы кто-то кроме нее смог выдержать просмотр такого кино. За что же Надя выплеснула на нее эту муку? Ну, что же, зато, благодаря последней пакости Надьки, она приобрела двух замечательных приятелей, один из которых стал ей чудесной дочкой с фарфоровым личиком.

Проходя времена и судьбы, Варя поняла, что не так страшно придуманное за годы последних войн оружие, как то, что сам человек может сделать со своей душой. Она видела, как люди ломают свои души и судьбы, в угоду слепому случаю, который им надо было лишь пережить и с достоинством вынести. Как же быстро они впадали в отчаяние! Будто разочарование жизнью и было для них естественным состоянием. Она поразилась мудрости прежних своих учителей, которые воспитывали в воине, прежде всего, умение умереть с соблюдением лица. Люди разучились умирать, но, в своем зверином желании жить, в своей низменной привязанности к жизни, они теряли чувство меры, проливая чужую кровь.

Она презирала людей, готовых при первом прикидочном ударе судьбы наложить на себя руки. С древности существовали строгие ритуалы и правила, когда воин мог прибегнуть к своему последнему оружию, чтобы уйти непокоренным, или кровью смыть низость проступка. А эти — по любому поводу готовы по-собачьи накинуть себе петлю на шею!

Война уже не влекла Варьку. Она видела, что войны-то есть, но идут они без воинов. Воин превратился для трусливого кабинетного человека в кусок мяса, в скотинку войны. Все мыслимые законы войн были нарушены. Они не мешали пахарю раньше, стремясь дойти строевым шагом до выбранного места сражения, чтобы занять лучшую позицию. Пахарь же мирно вел свою борозду. Теперь войны рушили, прежде всего, жизнь мирного труженика. Нет, нельзя ни давать власть в слабые руки черни, ни вкладывать оружие в ее грязную неухватистую руку. Да, тут, пожалуй, забоишься жить… У них никогда с Исайкой не было такого страшного оружия, им оно было ни к чему, они и с мечом не боялись жить. А нынешние вояки, во всеоружии даже перед мифическими чудовищами, которых давно уже не было, во всеоружии своих знаний боялись самой жизни, потому что так мало значили в ней. Но они боялись и страсти, боялись ее — молодой, красивой женщины, которая в каждом движении была слишком живой для них! Даже ее заливистый, искренний смех вызывал страх в покорителях Природы и Космоса

ДОЧКИ-МАТЕРИ

Когда муж уехал в Москву, Варя и ее крошечная дочка стали жить затравленной жизнью одиночек. Школьные подруги, к детям которых она пыталась водить свою дочь играть, были недовольны тем, как на Варвару смотрели их мужья. Но лишь после того, как одна из ее прежних знакомых попросила приходить к ним только с мужем, до Вари дошел, наконец, смысл ее соломенного вдовства.

Родители устали за то время, пока их дочь с семьей жила у них. Они были уже немолоды и хотели хотя бы немного перед старостью пожить для себя. Брат Сережа был еще не женат, что-то их ждало после его женитьбы? Поэтому Варя не знала, что ответить дочке, когда та после садика с надеждой спрашивала, куда они сегодня пойдут в гости. Дочку из садика она забирала пораньше, а если она задерживалась, маленькая девочка начинала нервничать, метаться по группе. Только с мамой ей было хорошо. Мама прижимала ее к своей груди, и мир вновь обретал для маленькой свои краски.

В воспитании подрастающего поколения Варя столкнулась и с другими проблемами. Например, совершенно негде было купить детские книжки. Раньше у Варьки в садике было много книжек, но теперь даже в садике книжек не было. Варька учила дочку стихам Чуковского по своей памяти детства, но картинок не было, поэтому кроха стихи запоминала, но они странно трансформировались у нее голове. Как-то в садике ее спросили домашний адрес, а Варька никак не могла его с ней выучить, потому что он начинался со сложного слова «Общежитие», которое тоже не укладывалось в маленькой голове. И девочка объяснила, что живут они с мамой на Занзибаре, в Калахари и Сахаре… Единственное, что смогла Варя купить для развития дочери — набор ярких открыток с гномами и коровами в киоске «Союзпечати». Целый вечер она сочиняла к ним стихи. Стихи про гномов получились вполне приличными.

Бархатные строчкиВ мхах лесных зеленых.Их писал на кочкахГном другому гному.

Сложные коллизии из жизни гномов, изложенные в поэтическом почтовом романе, понравились даже воспитательнице — моложавой грубоватой татарке. Она их оформила как стихи Корнея Чуковского в рубрике "Выучите с детьми!" и повесила для родителей в раздевалке. Но вот стих про корову не получился. Он вышел каким-то излишне саркастическим. Поэтому за него влетело не только дочке, но и матери.

Жила-была короваНа дальнем берегу.О ней воспоминаньеЯ в сердце берегу.Давала та короваПарное молоко,Но на колхозной фермеЖилось ей нелегко.Свое больше вымяВставляла в аппаратИ сливками кормилаПартийный аппарат….

Шагая с мамой в общежитие после проработки в садике, маленькая задумчиво спросила: "Мам, а я, когда вырасту, тоже буду татаркой?" Почему-то везло Варькиной девочке на воспитательниц именно этой национальности. Мама с дочкой два вечера разучивали "Актия Ханелисовна" и "Зульфира Раузбакаевна", а без этого девочке просто было в садике не выжить. Ей и так было очень трудно. При детях Актия Ханелисовна прошипела малышке: "Лучше бы твоя мать про Ленина написала! Корова толстая!" С Лениным отношения у дочки тоже не складывались. Варька взялась повышать ее музыкальный уровень, они два дня подряд с упоением слушали пластинку с музыкой к балету «Щелкунчик». После этого на занятии, на вопрос о том, кто является создателем первого в мире государства рабочих и крестьян, девочка, широко разведя руки, громко ответила: "Петр Ильич Ленин!" С грустью Варя подумала, что и у ее дочери что-то не то с головой. Стихи она ей писать перестала, они решили вдарить по сказкам Пушкина. А вот от русских народных сказок малышка пугалась как от милиции и пожарников, и после них кричала во сне.