Алексей Калугин - Не сотвори себе врага (сборник)

– Похоже на «Болеро», – шепнул на ухо Максиму Ник.

Максим приложил палец к губам, призывая к молчанию.

Нарастал не только темп мелодии, но и ее звук. Пустая деревянная колода стала звучать с глухим подвывом, отзываясь на каждый удар ладони эхом. Казалось, что барабанили одновременно несколько человек. Минут через пятнадцать невозможно быстрый темп звучания вылился в фантастическую коду и резко оборвался, оглушив тишиной.

Около минуты Каа-Си сидел неподвижно, сложив руки на дереве. Затем он отдал деревянную бочку внуку и спросил Максима:

– Твой аппарат хорошо запомнил?

– Да. – Максим только сейчас вспомнил, что забыл выключить кристаллофон, и щелкнул клавишей.

– Тогда я буду заниматься с Гаат-Мо. – Старик снова улыбнулся. – Он запоминает не так быстро, как кристаллофон.

Максим и Ник возвращались в лагерь по узкому проходу, проложенному сквозь лесную чащу.

– Мы три раза прорубали этот проход, – рассказывал Максим. – И каждый раз за три-четыре дня он снова зарастал до полной непроходимости. Наконец, когда мы расчистили дорогу в четвертый раз, к нам в лагерь пришел Каа-Си и сказал, что проход больше не будет зарастать, потому что он попросил лес не делать этого. Не знаю, что он сделал на самом деле, но с тех пор у нас нет никаких проблем с этой дорогой.

Лес двумя глухими стенами стоял по обочинам дороги и нависал сверху густым зеленым пологом. Дорога казалась туннелем, прорезанным в сплошной массе переплетающихся ветвей и листьев. Солнечный свет, пробиваясь сквозь плотную зеленую массу, окрашивал, казалось, даже сам воздух в волшебный изумрудный цвет. Ник снимал, не жалея видеодисков.

– А почему ты назвал старика умершим двенадцать лет назад?

– У круидов весьма своеобразная система исчисления возраста. Когда рождается ребенок, ему сразу дают сто лет и затем каждый год уменьшают этот возраст на единицу. Мне по этой системе сейчас семьдесят лет. Человек, проживший сто лет, – а таких аксакалов здесь, кстати, не так уж мало, – считается условно умершим. Он освобождается от всех общественных работ и занимается только тем, что передает свою вековую мудрость молодежи. А к его имени добавляется почетный титул «Умерший столько-то лет назад».

– А что это за Праздник Падающих Листьев, на котором тебе, как я понял, предстоит состязаться с умершим двенадцать лет назад Каа-Си?

– Тебе действительно здорово повезло, что ты сможешь снять Праздник Падающих Листьев. Это главный праздник на Круиде, нечто вроде нашего Нового года. Центральной частью праздника является соревнование в мастерстве игры на стволе священного дерева вак. Ты слышал сегодня, какое бесподобное соло выдал для нас Каа-Си? Но мастерски отстучать – это еще только полдела. Необходимо попасть в резонанс с живым деревом вак, а на это способны только большие мастера. За неделю до праздника главный распорядитель, а таковым сейчас является Каа-Си, начинает поливать несколько выбранных для праздника деревьев вак водой с какой-то специальной добавкой, секрет которой хранится в тайне от непосвященных. В результате такой подкормки ослабевает связь черенка листа с веткой. Ты видел, что Каа-Си барабанил по куску ствола вак, полому внутри. Такая же полость есть и в стволе живого дерева. Если барабанщику, сидящему под деревом вак, удается попасть в резонанс со стволом, дерево начинает вибрировать в такт его ударам и постепенно сбрасывает с себя все листья. Зрелище весьма необычное и очень красивое. А в этот раз, специально для тебя, Ник, будет устроено грандиозное шоу – соревнование человека с машиной!

– Ты надеешься на успех?

– Более того – я уверен в успехе. Каа-Си непревзойденный мастер игры на дереве вак, и запись я сделал просто великолепную.

Праздник начался ровно в полдень.

К тому времени невдалеке от поселка, на берегу реки, уже были расставлены длинные деревянные столы с угощениями, которые здесь же сообща готовили женщины. Между котлами с бурлящим в них варевом и яркими, разноцветными подолами женских юбок юркали малыши. Мужчины выполняли тяжелую работу: подносили к кострам дрова, относили котлы, надев их на жерди, разделывали туши, катали из поселка бочки со снедью и питьем.

Ник с самого утра снимал на видеокамеру всю эту веселую предпраздничную суету и сам старался принимать в ней самое активное участие.

В полдень со стороны поселка показалась группа седовласых старцев, медленно идущих по дороге, опираясь на длинные, раздвоенные сверху посохи. Шум и гомон на берегу реки стихли, с разных сторон послышался громкий шепот: «Умершие идут! Идут умершие!» Старцы подошли к столам и остановились. Один из них сделал два шага вперед и громко произнес:

– Мир вам, живущие!

Ему ответила молодая женщина, оказавшаяся ближе всех:

– Мир вам, умершие. Почтите наш праздник своим присутствием.

И в тот же момент толпа взорвалась громкой песней. Все мужчины хором затянули здравицу в честь долгожителей.

Старцы выслушали песню стоя, после чего их с почестями усадили за стол. Каждому из них была подана большая кружка с дымящейся жидкостью, которую разливали из огромного котла, кипевшего на костре. Пока старцы неторопливо пили поданный им напиток, все остальные стояли вокруг и чего-то молча ждали.

Закончив пить, старцы негромко посовещались между собой, и один из них сказал:

– Хороший кваль. Очень хороший кваль. Вот только не хватает в нем аромата листьев дерева вак.

Все ждали именно этих слов. С радостными криками мужчины принялись вытаскивать из-под столов барабаны из дерева вак, а самые нетерпеливые уже начинали выстукивать на них неровную дробь. Но из-за стола поднялся Каа-Си и громко произнес:

– Идемте в священную рощу вак!

Его слова вызвали новый взрыв ликований.

Роща деревьев вак располагалась неподалеку. Около пятидесяти деревьев, высоких и стройных, стояли на равном расстоянии друг от друга, образуя квадраты со сторонами примерно в десять метров. Это было похоже на искусственную посадку.

Ник таких деревьев никогда прежде не видел. Высотой они были около двадцати метров. Стволы не толстые, но ровные, как натянутые струны. Нижние части стволов до высоты двух человеческих ростов были совершенно голыми, покрытыми только тонкой морщинистой корой, но выше размашистые ветви разлетались густым, широким шатром. Листья на ветвях были размером с ладонь, продолговатой формы, ярко-зеленые с одной стороны и серебристо-матовые с другой.

Каа-Си указал три дерева на левом краю рощи, и все жители поселка расположились вокруг них широким кольцом. Рассаживались прямо на траву. Ник наконец увидел в толпе Максима и, пробравшись к нему, сел рядом.