Андрэ Нортон - Гаран вечный: Кристалл с грифоном. Год единорога. Гаран вечный

Я послушалась его и вскарабкалась на площадку на вершине холма. Снова почувствовав себя слабой, я опустилась на землю у подножия колонны. Херрел свернул с дороги и поехал по равнине. Временами он слезал с лошади и, как мне показалось, рассматривал выступающие корни самых высоких деревьев. Может быть, это всё ещё был лес, но деревья здесь стояли друг от друга на значительном расстоянии и были довольно низкими. Херрел внимательно осматривал их. Наконец, он начал копать своим мечом землю под одним из деревьев. Он рубил корни и собирал их в пучок. Потом он вернулся ко мне. Он бросил горсть корней к подножию холма, и я увидела, что это действительно были корни или обрывки корней. Он еще трижды выкапывал, отсекал и приносил сюда обломки сухих корней, пока их не набралось достаточно для того, чтобы сформировать из них тщательно выровненную кучу конусообразной формы.

Потом он взобрался ко мне наверх, принес свою седельную сумку с продуктами и фляжку, наполненную свежей водой из ручья.

— Зачем это все? — я указала на кучу корней. И когда он промолчал, я спросила: — Скажи мне, что ты хочешь делать, Херрел? Ты думаешь, это защитит нас?

Глава 15

Херрел улыбнулся.

— Ты права, это действительно важнее, чем щит и меч для меня — лучшее и желать нельзя, Джиллан. Ладно, слушай, что я хочу сделать. Я не буду ждать, пока они по своему желанию назначат время и место сражения. Я хочу сделать это сам, и потому я вызываю их! Когда взойдет луна, я подожгу эту кучу корней, и это привлечет их сюда…

— Сложное колдовство?

Он рассмеялся.

— Сильное колдовство. Произойдет вот что: пламя поднимется над кучей горящего дерева, такого же древнего, как сами Всадники, и высветит их сущность. Никогда, за все тысячелетия существования Халлака, никто не осмеливался заставить Всадника-Оборотня отвечать, раскрыв его происхождение. Я не думаю, что они ожидают от меня такого вызова. Они думают, что я всем доволен и живу одной надеждой. Если я вызову их сюда, я должен быть готов встретиться со всем их могуществом.

— И ты думаешь, можно…

— Будет ли счастье на нашей стороне, решится сегодня ночью, Джиллан. Я не знаю, в каком облике они появятся, но когда я назову имя Хальзе и потребую права меча, они вынуждены будут признать мои права. И тогда я смогу действовать.

Херрел знал свой отряд и эту страну. Он не выбрал бы такой рискованный путь, если бы был другой. Наши шансы таяли.

— Херрел, а когда мы вызовем их, у меня не будет права потребовать у них удовлетворения?

Он вынул свой меч и провел кончиками пальцев по его лезвию.

— Существует такой обычай, но…

— Говори же!

— Если ты в свете пламени костра сможешь назвать имя оборотня, он снова примет человеческий облик. И тогда ты сможешь попросить меня выступить в качестве защитника твоих прав. Но если ты неправильно назовешь имя, то он может потребовать удовлетворения от тебя.

— А если нам удастся победить?

— Ты получишь право требовать своё — другую Джиллан. Но если брошу вызов я, то, возможно, они выступят против меня всем отрядом, и у меня не будет другого выбора, кроме жизни, позора и смерти.

— Ты думаешь, я не смогу узнать Хальзе? Он — медведь.

— Звери, которых ты видела — не единственные образы, которые мы можем принимать, а просто наиболее часто употребляемые. При таких обстоятельствах он не будет медведем.

— Но ты можешь мне помочь…

Херрел покачал головой.

— Я не смогу сделать этого ни словом, ни жестом, ни даже мыслью! Назвать имя — это только твое дело, и только ты можешь сделать это или потерпеть поражение. Когда ты встанешь перед ним с мечом, ты будешь одна.

— У меня есть двойное зрение. Разве оно не поможет мне?

— Как хорошо оно служит тебе теперь? — вопросом на вопрос ответил он.

Я вспомнила туманные дома, которые я случайно заметила во второй половине дня, и моя уверенность исчезла.

— Риск велик, — продолжал Херрел. — Я сам брошу вызов и буду действовать, как только смогу…

Голос его звучал решительно, но я не сдалась. Я прислонилась к колонне и провела руками по древнему камню. Если бы ко мне вернулось мое двойное зрение, хотя бы на несколько мгновений, которые необходимы для того, чтобы назвать настоящее имя! Я лихорадочно искала пути разрешения проблемы. В моей сумке с лекарствами были травы, которые проясняли голову и обостряли разум, а также, которые излечивали многие болезни. Моя раненая рука больше не болела. Наверняка существовала возможность усилить мои способности настолько, насколько это было необходимо.

— Херрел… пожалуйста, подай мне мою сумку.

Он изучающе поглядел на меня, словно попытался прочесть мои мысли и понять мой план, но потом взял сумку и положил ее мне на колени.

— Сколько времени у нас осталось до их прихода? — спросила я.

— Не знаю. Я зажгу костер, когда взойдет луна, а потом мы будем ждать.

Это было слишком неопределенно. Я взяла сумку и нашла в ней маленький кварцевый флакончик.

— Что ты хочешь сделать?

Я открыла руку. Кварц засветился в полутьме.

— Мой Лорд, ты когда-нибудь слышал о траве моли?

Он посмотрел на меня.

— Откуда это у тебя?

— Из сада, где мы выращивали травы. Монахиня Алюзан использует травы, но не для колдовства, а потому что эти настои имеют целебные свойства, которые могут защищать от колдовства. Я применяла свои знания только дважды: причем в последний раз на воине, который утверждал, что Всадник-Оборотень взглянул на него дурным глазом, и с тех пор у него отнялись руки и ноги. Была ли это болезнь, порожденная страхом, или это было настоящее колдовство — я не знаю, — я улыбнулась. — Но после того, как он в течение трех дней принимал по несколько капель настоя на этой траве, он снова мог ходить и даже бегать. Это значит, что моли обладает и другими свойствами. Она может разрушать иллюзии.

— Но ты же не знаешь, кто придет, и при ком надо это употреблять…

— Это не важно. Это ведь мои иллюзии, которые я должна разрушить. Но я не делала этого раньше. И я также не знаю, сколько времени пройдет, пока настой окажет свое действие. Если я приму его не вовремя, двойное зрение придет ко мне либо слишком рано, либо слишком поздно. Ты не сможешь меня предупредить?

— Это огромный риск…

— Все, что нам предстоит сегодня сделать — к лучшему. Не лучше ли нам так и поступить?

— А если ты ошибешься?

— Нужно верить в удачу. Ты сможешь меня предупредить?

— Я могу сказать тебе, когда они будут приближаться, потому что я тоже буду следить за знаками в пламени и узнаю, насколько они сильны.