Илья Твиров - Точка невозвращения

— Лихо ты бьешь, Гриша, — похвалил действия напарника Кондратьев. — Если есть силы, поработай по тылам, но не более пары ударов. Надо экономить силы.

— Надо, — согласно кивнул Мезенцев, но на атаку согласился, тем более что неприятель подтянул тяжеловооруженных, закованных в настоящую штурмовую броню пехотинцев со щитами в руках.

— Пригнись, — крикнул Григорий, используя в следующее мгновение марионетку, вооруженную РШГ, против группы тяжеловооруженных бойцов.

Граната тотчас выпорхнула из тубуса, на всем ходу вломилась в ровный ряд закованных в бронированные латы бойцов. Взрыв страшной силы разметал хрупкую человеческую плоть, проигнорировав щиты и бронежилеты. Защита не помогла штурмовикам и, по крайней мере, половина из них продолжать активные боевые действия уже не могла.

— Кого ровняешь? — спросил Михаил, посылая короткую очередь, казалось бы, наобум.

— Дядек со щитами, — ответил Мезенцев, приходя в себя.

— В тяжелой броне? — моментально сориентировался суперсолдат.

— Да, — кивнул Григорий.

— Добивай их, — тут же приказал Кондратьев. — Если ты думаешь, что одна граната всех их порешила, ты ошибаешься.

Сказано — сделано. Мезенцев моментально нашел для своего сознания новую жертву, так же просто и быстро, как раньше, поработил ее и принялся с немецким усердием и старательностью обрабатывать не успевших пока прийти в себя десантников ручными гранатами. Когда те закончились, Григорий при помощи марионетки успел отстрелять по целям целый магазин, прежде чем сошедшего с ума ликвидатора пристрелили.

— Кажись все, — подытожил молодой человек, сканируя пространство на предмет живых и все еще опасных ликвидаторов. Тяжелая пехота со щитами перестала существовать, так и не успев вступить в бой.

— Уверен?

— Да, на все сто. Но мы справились лишь с половиной проблемы. По моим подсчетам в настоящий момент в лабораториях находятся порядка ста пятидесяти десантников, а это, если сказать грубо, в два раза больше того количества, что мы уже успели уничтожить. Не хочется поднимать кипеш и казаться в твоих глазах паникером и трусом, но нам с таким количеством разъяренных противников вряд ли справиться.

Кондратьев думал считанные секунды.

— Как твои силы? Ты еще способен на пару тройку ударов?

— Пока что да, а что? Есть план?

— А как же. Как всегда гениальный и простой, и называется он контратака.

— Что? — опешил Мезенцев. — Ты хочешь ударить сейчас? Вдвоем?

— А что тебя смущает?

— Меня смущает маленькая армия, вознамерившаяся пришить всех нас во что бы то ни стало. Я видел их помыслы, я знаю, что они будут драться до последнего бойца. Мы нанесли им невосполнимые потери, задели честь, теперь они нас не отпустят. И именно сейчас ты предлагаешь атаковать? Когда они поняли, что столкнулись с очень серьезным и неуступчивым противником, а мы в свою очередь измотаны оборонительными боями?

— Да, — совершено спокойно сказал Кондратьев, — мы контратакуем, пока ликвидаторы вновь не перегруппировались. Поверь, я знаю, что делаю. Врага нужно постоянно изматывать, не давать ему передышки. Он должен физически ощущать опасность, где бы не находился, и что бы вокруг не происходило.

— Но у нас не хватит сил на них на всех.

— Ты меня чем слушал? Где я говорил про всех? Контратака — это не планомерная операция по зачистке всех и вся. Мы нанесем удар больше психологический, нежели физический, зато покажем им, что, находясь здесь, никто из боевиков не может считать себя в относительно безопасности.

Скрипя сердцем, Мезенцев согласился с доводами Михаила. Перезарядив оружие, он двинулся вслед за Михаилом по разгромленным помещениям лабораторного комплекса. Григорий подозревал, что десантникам уже удалось захватить помещение ангара с летающей тарелкой инопланетян, однако вскоре он убедился, что это не так. На подходе к сердцу объекта «Зеро» ликвидаторов встретила отчего-то агрессивно настроенная и не желающая никому подчиняться автоматическая система безопасности. Охранные роботы и автоматические пушки до сих пор сдерживали противника и не подпускали их к телу космического корабля.

— Похоже у них проблемы, которые на сей раз просто так не отключить, — резюмировал Михаил. — Самое время навести шороху в их тылах. Действуй.

Григорий со все возрастающим азартом хищного зверя принялся исполнять приказ Кондратьева. Действуя по отработанной методике, он успел атаковать ликвидаторов аж целых пять раз, прежде чем понял, что нуждается в краткосрочном отдыхе. Силы оказались не беспредельны хоть их и стало заметно больше.

Но для ликвидаторов, пытавшихся взломать неприступную оборону из нескольких десятков роботов и автоматических турелей, ничего еще не закончилось. Не успели они прийти в себя от опусошительных действий Григория и осознать полученный ущерб, как в дело вступил Кондратьев. Вновь в который уже раз за последнее время войдя в боевой режим, суперсолдат выскочил из-за укрытия и стал поливать противников сверхточным и плотным огнем. В замкнутых пространствах его реакция, скорость и навыки стрельбы делали Михаила фантастически эффективной боевой машиной, не знающей промаха и пощады к врагам. Ни один даже очень тренированный человек не способен был тягаться с Кондратьевым ни мастерством, ни реакцией. Действия суперсолдата вкупе с неожиданностью и наглостью произвели настоящее опустошение в линии противника. Ликвидаторам показалось, что они оказались между молотом и наковальней. С одной стороны их припирали роботы, с другой — непонятное нечто, выкашивающее людей почище боевых машин АСЗ. Даже самые подготовленные физически и психически бойцы имели предел стойкости, и когда ситуация опустила на их плечи закритические нагрузки, многие из них дрогнули. В стройных группах десантников началась паника. Многие из них стали совершать необдуманные, поспешные и даже глупые действия, расплатой за которые являлась смерть.

«Если можешь, поддержи меня», — послышался мысленный голос Михаила.

Честно говоря, Григорий сейчас с большим удовольствием лег бы прямо на холодный пол и поспал бы пару часиков, но товарища в беде оставлять — тягчайший грех. Значит нужно работать, работать до последней капли крови, до последнего издыхания.

Концентрация внутренних ментальных, психических и энергетических сил в этот раз далась не просто, но далась. Пространство коридоров и лабораторных помещений окрасилось пятнами энергетических контуров живых, мыслящих, разумных существ. Не став ничего придумывать, Мезенцев нанес мощный ослепляющий удар по всем составляющим человека разумного и едва не отключился. Опустошение было колоссальным. Григорий повалился на пол, чувствительно ударившись головой. Но боли не было. Хотелось просто спать, и молодой человек, не в силах сопротивляться собственным инстинктам, закрыл глаза, проваливаясь в черную бездну сна без сновидений.