Илья Твиров - Точка невозвращения

Григорий услышал Михаила, однако сначала не понял, на что намекал его старший товарищ. Лишь после дополнительных разъяснений Мезенцев сообразил, что ему следует сделать и сделать как можно скорее. Место, где засел Кондратьев, спешно окружили и готовились залить огнем реактивных штурмовых гранат. Такого залпа не выдержали бы даже танки, что уж говорить о человеке.

Григорий к счастью не опоздал. Внутренним зрением он прекрасно видел энергетические следы боевиков, взявших Михаила в кольцо, поэтому с ударом не промахнулся. Мощный ментально-психический выпад погасил сознание одного из ликвидаторов, стоявшего немного позади своих товарищей, и подчинил его тело воле Мезенцева. Порабощенный на несколько мгновений впал в ступор, пока разум и воля нового хозяина, собранные воедино, обустраивались в новом теле, после чего сменил тубус штурмовой гранаты на Калашников и открыл ураганный огонь в упор по ничего не подозревавшим боевикам. В мгновении ока ликвидаторов смело градом свинцовых пуль, и у Кондратьева появилось время сменить позицию и немного передохнуть.

Пару раз поскользнувшись на валявшемся по всюду разбитом стекле, он все же благополучно сменил одно укрытие на другое.

«Вовремя ты, Гриша, — похвалил за расторопность своего боевого товарища Михаил. — Еще бы секунду, и они б меня укатали. Как сам, держишься?»

Григорий держался, да еще как. Если раньше подобный трюк непременно лишил бы молодого человека части столь драгоценных для него сил, то теперь, казалось, их у парня лишь прибавилось. Мезенцеву почудилось, что он был способен в одиночку справится со всем полком (теперь уже практически батальоном) ликвидаторов даже без помощи Кондратьева. Та легкость, с которой он чувствовал противников, их мыслеобразы, их энергетику и психику, удивляла, поражала и настораживала. Человек не мог обладать подобной властью, но раз это происходило с ним сейчас, мог ли Мезенцев сейчас считать себя не человеком?

Размышлять над высокими материями, однако, времени не оставалось совершенно. Воздух сделался мутным и едким от плотной взвеси из бетонной и мраморной крошки, от пары десятков пущенных вход дымовых шашек и от нескольких очагов возгорания. Системы пожаротушения и дымоудаления отчего-то не работали, а хрупкая канцелярская мебель не выдержала боевых нагрузок и в нескольких местах воспламенилась.

— Черт, черт, — взвился Лившиц, — они нас… всех перебьют!

Он зашелся приступом кашля, пытаясь одновременно высморкаться и протереть глаза от ядовитой пыли.

Григорий не стал успокаивать профессора, времени сейчас на это не было. Он заставил застрелиться первую марионетку, не испытав при этом ни грамма отвращения, быстро выбрал себе вторую жертву и, лишив ее воли, заставил солдата подорвать весь свой запас гранат, причем сделать это в толпе боевиков. Эффект получился опустошительным: четверых десантников убило мгновенно, и еще с десяток сильно ранило осколками, надолго, если не навсегда выводя их из боя.

— Присмотри за профессором, скомандовал Мезенцев, обратившись к Иванцовой. Девушка держалась молодцом, не ныла, на нервы не действовала, палить из свое пушки стала гораздо реже, вспомнив, очевидно, что боезапас имеет неприятное свойство подходить к концу.

— А ты куда? — участливо спросила она, и Григорий сам того не желая, ощутил волну ее чувств и переживаний. Она беспокоилась за него, беспокоилась по-настоящему, и подобное в жизни молодого человека происходило впервые.

— Я, — запнулся Мезенцев, не зная, как сформулировать те мысли, что спонтанным потоком рождались в его голове, — я… туда. Мне надо помочь Кондратьеву, иначе он не справится.

— Ты не профессионал…

— В своей области я профи, не волнуйся, — как можно мягче улыбнулся Григорий и почувствовал, что краснеет.

Марина была красива, очень, кроме того, она была богата, обеспечена и принадлежала к иному кругу людей, и сейчас Мезенцев попросту растерялся, не зная, что и как следует говорить девушке в таких ситуациях. Он боялся показаться глупым и невежественным, а самое главное, не опытным в отношениях с девушками. И он переживал за изменчивый характер Марины. Что если она так себя вела с ним лишь сейчас, в экстремальной ситуации, и какова вероятность, что она станет совсем иной, когда они все вместе выберутся из этого ада?

Если выберутся. Последняя мысль придала Григорию толику решительности. Он набрался смелости, подмигнул девушке и вдруг неожиданно даже для самого себя обнял ее.

— Мы скоро вернемся. Ухлопаем пару десятков боевиков и вернемся.

Не дожидаясь возможных возражений, Мезенцев круто развернулся и, пригибаясь, начал перемещаться в сторону, где залег Михаил. Стоило повторить свой предыдущий маневр, благо ситуация к этому вынуждала. Мезенцев заметил, что разбитые стекла, оказывается, серьезно расцарапали ему лицо и руки, однако в горячке боя он этого даже не почувствовал. Странно, но воздух, наполненный серой взвесью и пылью, совершенно не мешал ему дышать. Молодой человек прекрасно видел своих врагов даже сквозь полог тактических дымов и ориентировался в пространстве на пять балов. Отыскав группу противников побольше, он сходу подчинил своей воле сознание одного из бойцов и заставил того подорвать себя.

«Работай по дымам, — прилетел мысленный приказ Кондратьева, который словно спиной чувствовал обстановку боя. — Оставь тылы на потом»

Мезенцев мгновенно переключился на атакующих в первых рядах. Те, вооружившись короткими десантными автоматами и тепловизионными очками, подбирались к замеревшим в ожидании ребятам все ближе и ближе. Однако им не хватило каких-то пары метров, чтобы завершить начатое. Григорий в качестве марионетки выбрал первого попавшегося боевика, в несколько секунд подчинил его волю и разум и принялся орудовать его телом похлеще чем своим. Ликвидатор, секунду назад сражавшийся на стороне своих товарищей, ни с того ни с сего развернулся в их сторону и открыл по ним шквал огня. Он успел застрелить семерых боевиков прежде чем марионетку удалось обезвредить, однако в этот самый момент в дело вмешался Михаил, убийственно точным огнем из своего Калашникова поразив оставшихся штурмующих.

— Перегруппировываются, мрази, — вслух выкрикнул Кондратьев приближающемуся Мезенцеву. — Сейчас попрут снова. Ослепи их на некоторое время, надо боеприпасы подобрать. Ты цел?

— Да, — кивнул Мезенцев, исполняя просьбу напарника.

Убийственный пси-импульс накрыл разом половину помещений лабораторий по всему объему «Изумрудному городу», заставив людей на пару мнут забыть обо всем. В суматохе боя Григорий даже не заподозрил, что нескольким десантникам от его псионической атаки стало плохо настолько, что им уже ничто не смогло бы помочь. Михаил в спешке похватал короткие специальные автоматы, гранаты и боеприпасы, швырнул пару орехов куда-то вперед, видимо для острастки, и приготовился к новой драке.