Михаил Савеличев - Догма кровоточащих душ

- Ты хочешь сказать, что всех арестовали? - спросил Танаки.

- Точно, кэп, всех. "Панцирники" и арестовали.

- За драку?

- Нет, не за драку. "Панцирники" такими мелочами не занимаются.

- Тогда за что?

- Сейчас узнаем, - сказала Юри и кивнула в сторону улицы, где на полном ходу проскакивали хищные, приземистые силуэты многоколесных броневиков. Тишина наполнялась ревом машин, воем сирен и лязганьем чего-то железного.

Около кафе притормозил четырехместный открытый "Субару", откуда выскочили закованные в панцирь фигуры. Звякнул колокольчик входной двери.

Идзуми дернулся, но Танаки положил ему на плечо руку.

- Спокойно, пилот, спокойно.

Красные точки лазерных прицелов заметались по кафе. Хлопнула дверь в служебные помещения, и оттуда вышла мама-сан в сопровождении кланяющейся прислуги.

- Что угодно, господа? - вежливо спросила мама-сан, но волк бесцеремонно отодвинул ее дулом пулемета и пошел к столику, где сидели Танаки, Юри и Идзуми.

Широкое пулеметное дуло легло поперек столешницы. От него ощутимо пахло порохом. Оружие только недавно было в деле, что свидетельствовало о серьезности происходящего.

- Ваши документы, господа, - сказал волк. Еще две фигуры в звериных масках появились за его плечами.

Возражать было бесполезно, и экипаж "Альбатроса" молча положил на стол удостоверения.

- Можно узнать, в чем дело? - спросил Танаки, наблюдая, как волк ловко просматривает их данные по вычислителю, прикрепленному на запястье. Дуло пулемета дернулось, и тяжелая машинка угрюмо посмотрела на капитана.

- Вы не имеете права нас задерживать, - сказала Юри, и глаза ее сузились. Не девушка, а фурия. - Мы не граждане Киото.

Волк сунул их карточки в нагрудный клапан.

- В соответствии с распоряжением Имперской канцелярии в Киото введено военное положение. Все, кто не является гражданином Киото, объявляются интернированными вплоть до специального распоряжения, - волк пристально посмотрел на каждого, но Танаки, Идзуми и Юри не двигались. - Вы арестованы, господа. Прошу следовать за мной.

- Я протестую, - внезапно сказал Идзуми.

- Идзуми, - предупреждающе покачал головой Танаки.

- Я протестую, - уже громче сказал Идзуми и медленно поднялся. Кулаки сжаты, зубы оскалены. - Слышишь, волк?! Я протестую!!!

Волк сделал какое-то ленивое движение, и Идзуми обрушился на столик, разбрызгивая кровь. Юри завизжала.

- Протест отклоняется, - сказал волк.

2

- Я не знаю, что тогда произошло, Сэцуке, - сказал Тэнри. - Я не знаю, как оправдаться...

Они все трое сидели за маленьким низким столом и ели лапшу. Точнее, перемешивали ее палочками, так как особого аппетита ни у кого не было.

Рюсин с преувеличенной серьезностью изучал каждый кусочек редьки, прежде чем отправить его в рот. Он тоже чувствовал ужасный стыд. Стыд за то, что они сделали. Или НЕ сделали?!

Сэцуке смотрела в чашку и не поднимала на них глаза. Больше не было ни грусти, ни восторга. Осталась лишь опустошенность, как после изнурительного труда. Все происходило не с ней, ее тогда не существовало, она была лишь пустой оболочкой, плавающей в каком-нибудь чане, куклой, болванкой, на которую еще не записали душу.

Имела ли она право обвинять Тэнри? Наверное. Но с другой стороны, не произойди тогда... не произойди тогда убийства, то на свет бы не появилась она, Сэцуке-два (или три?). Тэнри стер ее и одновременно позволил ей жить.

- Словно наваждение, - повторил Тэнри. - Словно кто-то сжал мою руку... Это, конечно, не оправдание...

- Не оправдание, - тихо сказала Сэцуке. Лапша казалась безвкусной.

Почему-то Тэнри казалось, что Сэцуке должна была сказать, мол, не о чем говорить, друг мой Тэнри, что сделано, то сделано, тем более что это ведь была не совсем я... Подленькие мысли, гадкие желания. От них сводило челюсти, и пылали щеки, но мальчик ничего не мог поделать. Испуганный Тэнри жаждал оправдаться, жаждал выложить на стол все свои мнимые козыри и крикнуть в лицо девчонки...

Что крикнуть?

Что тогда он совсем ее не знал и даже не разглядел. Что ему было на нее наплевать, и вообще, ему было на всех наплевать, потому что в руках врагов находилась его Агатами... Может быть, тогда и совершилась самая страшная ошибка? Он спас друга, который позже станет врагом, и убил ни чем не повинного человека, который потом станет его другом.

- Сейчас все это бессмысленно обсуждать, - осмелился сказать Рюсин. - То, что сделано, уже не изменить.

Не изменить никакими силами. Никакими.

- Я ничего не помню, - внезапно сказала Сэцуке. - Ничего не помню. Наверное, каждая из нас все равно чем-то отличалась друг от друга.

- Я не хотел этого, - лицо Тэнри покраснело. - Я не хотел!

Крик гулко прокатился по комнате. Если бы было куда убежать, то он давно бы убежал. Если бы можно было убежать от себя, то он бы так и сделал.

Только куда бежать? И от кого?

- Этот разговор не имеет смысла, - сказал Рюсин. - Никакого смысла. Мы зря его затеяли и зря его продолжаем.

- Да, наверное, - прошептала Сэцуке и повозила палочками в чашке. Лапша остыла и покрылась неприятным налетом белесого жира.

- Надо думать о том, что делать дальше, - продолжил Рюсин.

- Принцесса сказала, что ничего делать не надо, - ответила Сэцуке. - Надо ждать.

- Я не могу ждать, - хмуро сказал Тэнри. - Я не могу просто сидеть и ждать.

- А что мы должны ждать? - поинтересовался Рюсин.

- Пробуждения механического ангела. А затем - конца.

- Не очень впечатляющая перспектива, - сказал Рюсин. - Сидеть и ждать конца света. Но ведь и от нас что-то зависит?

- Ничего от нас не зависит, - сказал Тэнри.

- Значит, будем просто сидеть?

Сэцуке бросила палочки на стол. В возникшей тишине звук их падения оказался почти оглушающим.

- Я устала, - вздохнула девочка. - Я очень устала.

Рюсин отодвинул чашку и поднялся.

- Пойдем, я покажу, где можно устроиться. Здесь много свободных комнат, но некоторые совершенно пустые. Ты, наверное, не будешь возражать, если поселишься в комнате Агатами... В бывшей комнате Агатами, - поправился Рюсин и виновато посмотрел на Тэнри. - Я думаю, она не была бы против... Тем более, там все есть.

Тэнри ждал, что Сэцуке хоть что-то ему скажет перед тем как уйти, но она вышла из комнаты молча. Тэнри яростно смел со столика посуду. Тарелки, чашки, чайнички звеня ссыпались на пол. Циновка покрылась безобразными пятнами недоеденной лапши, маринованной редьки и чая.

Бывшая комната Агатами номера не имел. На железной двери было лишь выведено имя владелицы. Агатами. Вот где ты жила своей настоящей жизнью, подруга.

Рюсин открыл замки и пропустил Сэцуке вперед. Сработала автоматика, зажегся свет, освещая стандартный кубрик без окон, стальные стены, потолок и пол, укрытый ковром. Застеленный матрас с узкой подушкой. Маленький столик с разбросанными карандашами, бумагой и проигрывателем, комод с выдвинутыми ящиками, откуда свисали носки.