Филип Фармер - Т. 10. Река Вечности. Мир Реки. Рассказы

На его лице появилась гримаса отвращения, и он отвернулся.

Как бы ни изменился Стаффорд в Мире Реки, он был нетерпим к непристойностям. Он больше не верил в бога Ветхого и Нового заветов, хотя все еще вставлял в свою речь Его имя, но на «неприличные» слова реагировал здесь так же остро, как на Земле. В нем еще не умер нонконформист-бунтарь. Который, должно быть, причиняет ему ежедневную боль, подумалось Миксу, так как бывшие роялисты и бывшие крестьяне на этой территории не брезговали грубоватым стилем в разговоре.

Едва корабли миновали государство, находившееся как раз ниже Деусволенса, как с Реки точно по расписанию поднялся туман и одновременно спустился с холмов. С этого времени люди, сидевшие в вороньих гнездах под серыми тучами, управляли ходом парусников, дергая за канаты. Люди, стоявшие на палубах и державшие эти канаты в руках, говорили рулевым, куда поворачивать румпель и когда ожидать разворотов больших гиков. Вести суда таким образом было чрезвычайно опасно, и Микс уже дважды слышал треск столкнувшихся кораблей.

Казалось, время тянется бесконечно. Наконец просигналили, что в поле зрения появился Деусволенс. По крайней мере, была надежда, что это и есть место их назначения. Но полной уверенности в этом не было, да и откуда ей взяться при плавании вслепую, когда густой туман скрывал не только равнины, но и саму Реку.

Незадолго до того как мощное сияние восходящего солнца заставило побледнеть небо, показался главный «город» Фидес. Один из вахтенных спустился вниз, чтобы доложить.

— Там повсюду ужас сколько огней! Что-то движется, мой лорд-мэр.

И тут же раздался крик с марса:

— Корабли! Много кораблей! Они идут прямо на нас! Берегитесь, милорд!

У Стаффорда обнаружилась та же способность ругаться, когда прижмет, что и у всех.

— Раны Господни! Это же флотилия Крамера! Проклятая свинья! Он сам отправился в поход против нас! Мы попали в чертовски неудачное время! Чтоб ему вечно гнить у дьявола в заднице!

Впереди них уже загрохотала битва: крики людей, визгливые звуки флейт, дробь барабанов, а затем едва слышный треск огромных кораблей в авангарде, таранивших друг друга; вопли людей, падающих в воду, и тех, кого протыкали копьем, кололи ножом, били дубиной или рубили топором.

Стаффорд приказал команде, по возможности не обращая внимания на флотилию Крамера, держать курс на Фидес. Он распорядился также, чтобы его вахтенный передал сигналы другим альбионским судам.

— Пусть герцог с корнуэлльцами и гуннами займутся кораблями противника! — сказал он. — Мы же атакуем с берега, как и планировали!

Как только солнце вышло из-за гор слева, его лучи высветили высокий крепостной вал из камней и земли, по верху которого тянулась стена из поставленных стоймя бревен. Стене этой, казалось, не было ни конца ни края. Ее основание утопало в мохнатом тумане, которому суждено было вскоре рассеяться от жарких лучей. За стеной виднелись тысячи голов в шлемах, а поверх них — тысячи копий, огромные барабаны все еще громыхали, призывая к оружию, и между ними и горой позади перекатывалось эхо.

Посреди этого оглушительного шума флагманский корабль «Непобедимый» остановился у главных ворот, как раз за причалами, и принялся метать из катапульт один за другим огромные камни, проламывавшие главные ворота. Выстроившись в ряд, подошли другие корабли и тоже стали швырять свои валуны. Некоторые попадали выше цели, некоторые — ниже. Но, несмотря на это, в деревянных стенах было пробито еще пять громадных брешей и убито несколько защитников.

Вместо того чтобы развернуться и использовать катапульты с другого борта — а маневр этот занял бы слишком много времени, — корабли плыли вдоль берега. Им приходилось постоянно лавировать, чтобы не сесть на мель и не оказаться протараненными другими кораблями, шедшими за ними. Как только флагманский корабль отплыл достаточно далеко, чтобы у тех, что двигались следом, было место где остановиться, на нем приспустили паруса, и он развернулся носом к берегу. На отмель бросили якоря — большие камни, привязанные к канатам. На воду тут же спустили шлюпки, и, поскольку места в них для всех, кто был на борту, не хватало, многие солдаты попрыгали в воду.

Осыпаемые градом копий, дубинок, топоров и камней из пращи, они выбрались на узкую полоску суши между основанием крепостного вала и краем берега и ринулись к разбитым воротам; многие тащили с собой высокие приставные лестницы.

Среди них был Микс, бежавший впереди. Он видел, как перед ним и слева, и справа падали люди, но его ни разу не задело. Вскоре ему пришлось умерить свой бег. До ворот оставалось еще около полумили, и если он будет бежать сломя голову, то у него просто не хватит сил, чтобы сразу же вступить в бой. Стратегия, выработанная Стаффордом и Советом, теперь уже не казалась такой хорошей. Они теряли слишком много людей, пытаясь собраться у брешей для массированного штурма. И тем не менее если все шло по намеченному плану, то они, наверное, поработали очень даже неплохо. Остальные флотилии должны были плыть вдоль стен и через определенные промежутки обстрелять их каменными глыбами выше и ниже по течению. Таким образом, появлялась возможность штурмовать еще через пятьдесят других брешей, и деусволенсийцам пришлось бы рассредоточить свои силы, чтобы отражать противника.

Если бы только флотилия Крамера не выступила в поход как раз перед решающей атакой. Если бы только… Это было излюбленное изречение генералов, не говоря уже о беднягах солдатах, которым приходилось расплачиваться за эти «если бы только».

На бегу Микс время от времени поглядывал на Реку. Туман уже почти рассеялся, и перед его глазами…

От оглушительного грохота грибообразных камней, извергающих энергию, у него едва не остановилось сердце. Он совсем позабыл о них. Питающие камни помещались внутри земляных стен, огороженные колодезными срубами. Что ж, во всяком случае, неприятелю сейчас будет не до завтрака.

Он снова посмотрел направо. Там, на Реке, как минимум пятьдесят кораблей сцепились попарно в абордаже, и не было экипажа, который не пытался бы завладеть кораблем противника. Многие корабли все еще маневрировали, пытаясь плыть вдоль вражеского борта, чтобы забросать его снарядами: зажигательными бомбами на рыбьем жире, камнями, дубинками; булыжниками, привязанными к деревянным древкам; пиками, швыряемыми атлатлями[20]. Скверно, что так и не нашлось времени изготовить бумеранги и научить людей пользоваться ими. Они бы сейчас очень пригодились.

Миксу было трудно судить об успехах сражения на воде. Два корабля горели. Были то неприятельские парусники или свои, он не знал. Он увидел, как тонет большое боевое каноэ с дырой в днище, пробитой булыжником из катапульты. В корму огромного катамарана врезался фрегат. Было еще слишком рано говорить, кому улыбалась победа. Во всяком случае, вероломства в ней хоть отбавляй. Едва возникает мысль о том, что она у вас уже в кармане, как она ускользает куда-то, и в результате вы сломя голову убегаете от побежденных, неожиданно ставших победителями.