Роберт Уилсон - Спин

— У нас были на кухне, у матери.

— У времени много лиц. Временем мы измеряем жизнь, месяцами и годами. Большое время стирает горы и создает звезды. А сколько случается между двумя ударами сердца! Трудно жить в таких разных масштабах времени, они разрывают тебя. Проще забыть, что ты жил в этих разных временах.

Клацанье громадного метронома снаружи продолжалось.

— Вы рассуждаете, как будто живете в четвертом возрасте, Ина.

В полумраке я различил, что она слегка улыбнулась:

— Полагаю, мне одной жизни достаточно.

Утром мы проснулись от нового звука. Громадная стальная гармошка ворот отъехала в сторону, в ангар ворвался дневной свет, а за ним и Джала, выкликающий наши имена.

Я выскочил из конторки кладовщика, кинулся вниз по гулкой железной лестнице. Джала уже одолел половину пути до конторки, за ним медленно шагала Диана.

Подбежав ближе, я выдохнул ее имя.

Она попыталась улыбнуться, но трудно улыбаться, когда челюсти крепко стиснуты. Лицо Дианы показалось мне совершенно белым, она прижимала к телу повыше бедра что-то вроде большого тампона. Одежда Дианы в пятнах живого красного цвета — кровь, с ужасом понял я.

Эйфория отчаяния

Через восемь месяцев после обращения Ван Нго Вена к Генеральной Ассамблее ООН криогенные инкубаторы «Перигелион фаундейшн» выдали первые промышленные объемы марсианских репликаторов. На космодроме Кеннеди и на базе Ванденберг готовили к запуску армаду ракет «Дельта-7». Примерно тогда Ван и загорелся желанием посетить Большой Каньон, а разжег его интерес старый номер «Arizona Highways», оставленный в его покоях каким-то биологом-энтузиастом.

Он продемонстрировал мне этот журнал чуть ли не на следующий день:

— Вы только посмотрите! — Ван чуть не дрожал от возбуждения, показывая мне иллюстрированную статью о воссоздании в первозданном виде «Тропы ясного ангела». Река Колорадо рассекает докембрийский песчаник. Турист из Дюбаи трясется на муле вместо ожидаемого под ним верблюда. — Слыхали об этом чуде, Тайлер?

— О Большом Каньоне? Конечно. Мало кто о нем не наслышан.

— Потрясающе! Грандиозно!

— Ну, впечатляет, как говорят. Но ведь на Марсе и своих каньонов предостаточно, не так ли?

Он улыбнулся:

— Вы имеете в виду Гиблые Земли. У вас они называются на латыни Valles Marineris, открыли их с орбиты шестьдесят лет назад — или же, что то же самое, сто тысяч лет назад. Да, там есть похожие пейзажи. Но я там никогда не бывал. И теперь уж, конечно, вряд ли придется. Вместо этого я бы с удовольствием посетил Большой Каньон.

— За чем же дело стало? У нас свободная страна.

Ван поморгал, возможно, впервые услышав этот штамп, и кивнул:

— Непременно попрошу Джейсона устроить поездку туда. Поедете со мной?

— В Аризону?

— Да, да, в Аризону, в Большой Каньон! — Ван, конечно, в четвертом, но вел себя чуть ли не как десятилетний пацан. — Поедете?

— Ну, надо подумать.

Я все еще «думал», когда позвонил И-Ди.

Воцарение Ломакса превратило И-Ди Лоутона в политического невидимку. Его статус крупного промышленника остался незыблемым, устроенный им прием не отказывались посетить и крупные государственные шишки, но влияние на уровне кабинета министров, которым он располагал в президентство Гарланда, И-Ди безвозвратно утратил. Поговаривали, что он об этом переживает, что впал он в прострацию, психологически уже не тот, что, окопавшись в своей джорджтаунской резиденции, досаждает бывшим политическим соратникам нежелательными звонками… Все возможно, но ни Джейс, ни Диана о нем больше не слыхали, и я буквально остолбенел, когда, сняв с аппарата трубку, услышал его голос.

— Надо переговорить, — отрезал он без долгих предисловий.

Интересно мне было этакое услышать от человека, вдохновившего Молли Сиграм на роль сексуального шпиона. Рука сама чуть не дернулась обратно к аппарату, чтобы положить трубку. Но… неприлично, сами понимаете.

Он добавил:

— О Джейсоне.

— Ну и поговорите с Джейсоном.

— Не могу. Он меня не станет слушать.

— Это вас удивляет?

И-Ди скорбно вздохнул:

— О'кей. Я понимаю, ты на его стороне, и это естественно. Но я не стремлюсь ему навредить. Наоборот, хочу помочь. Могу добавить: время не ждет. Речь идет о его благосостоянии.

— Я вас не понимаю.

— Но я не могу доверить это проклятому телефону. Я сейчас во Флориде. Двадцать минут от вас. Подъезжай к отелю, с меня стакан — и можешь послать меня куда угодно, прямо в лицо. Прошу тебя, Тайлер, не выламывайся. В восемь, в баре вестибюля, «Хилтон» на девяносто пятом шоссе. Может быть, от твоей теперешней покладистости зависит чья-то жизнь.

Он положил трубку, не дожидаясь моего ответа. Я тут же позвонил Джейсону.

— Хм… Если верить слухам, И-Ди теперь еще менее сахарный, чем был раньше. Так что будь осторожен, Тай.

— Да я к нему и не собирался.

— Конечно, я тебя не буду уламывать. Но, может Оыть, имеет смысл съездить.

— Он мне, кажется, уже достаточно отвесил плюх.

— Понимаешь, надо бы все же выяснить, что он там затевает.

— То есть ты хочешь, чтобы я с ним встретился.

— Только если это тебе удобно.

— Удобно? Ну ты даешь!

— Хорошо, решай сам.

Что ж, я преисполнился сознанием выполняемого долга, влез в машину и порулил мимо всяких пестрых тряпок, флагов и плакатов (дело было на следующий день после Дня Независимости), мимо уличных торговцев сувенирами (нелицензированными, готовыми в любой момент при виде полицейской мигалки сорваться с места в своих помятых пикапах), репетируя в уме гневные отповеди, смачные ругательства, которые я швырну в наглую физиономию этого старого хлыща, этого… До «Хилтона» я добрался, когда солнце уже опустилось за карнизы, а гостиничные часы показывали 8.35.

И-Ди сидел за столиком, целенаправленно накачиваясь алкоголем. Увидев меня, он удивился. Встал, схватил под руку, отволок на виниловый диванчик в нише, напротив своей особы.

— Выпьешь?

— Я ненадолго.

— Выпей, Тайлер. Это улучшит настроение и восприятие.

— Ваше уже улучшило? Лучше скажите, чего вы от меня хотите, И-Ди.

— Что человек на меня сердит, можно понять по тому, что он мое имя произносит. Как будто посылает подальше. Мол, иди ты, И-Ди, в… и так далее. Ты на меня сердит. Из-за чего, из-за той патриотической мадам, не знаю даже, как ее звать, и доктора… черт… Малмстейна? А я ведь даже и не знал об этой афере, то есть узнал, когда ее уже провернул мой штат. Ретивые ребята, предприимчивые. Так, к твоему сведению.