Дмитрий Минаев - Маленькая Миледи 2 Первые шаги

Вся надежда теперь на эту вереницу возов, что тянулись друг за другом из замка. Как же они медленно тащатся. И поторопить не получится – наргов особо не разгонишь. Только бы успеть составить повозки. Какое там в круг, хотя бы в линию.

Подгоняя своего скакуна, выехала за стены. Проклятье! Случилось то, чего я так опасалась! Обогнув сгрудившиеся возы со стороны реки, в нашу сторону неслось пятеро табиров. Сначала подумала, что это – ойлонцы, но выпущенные стрелы: две в меня, одно в мальчишку-возницу и два в ехавшего впереди старика, со всей очевидностью показали, что перед нами враги.

Паренёк вскрикнул. Длинный свисс с серо-чёрным оперением пронзил ему левое плечо. Свои "гостинцы" я отбила. Старик, получив свою порцию, куда-то исчез. Как потом оказалось – свалился с повозки прямо под колёса. Я при всём желании не смогла бы ему помочь.

Но справа впереди был мальчишка. Поравнялась с телегой. Парня подмышки и в седло. Сама на ходу запрыгнула на запряжённого нарга. Кабы не магические "руки", ни в жизнь такой эквилибристики не проделать. Малец, похоже, от боли так толком ничего и не понял.

– Разворачивай нарга! – крикнула ему.

– Куда?! – захлопал тот глазами.

– В замок!

– Что передать?!

– Что мы сражаемся, – скрипнула я зубами, пытаясь развернуть тупую скотину в сторону летевших на нас кочевников.

А может, это я тупая – кто же спешит навстречу собственной смерти. Возможно, так думали и табиры, воздев свои мечи и сабли для удара. Но их замыслу не суждено было сбыться. Тёмный и светлый клинки скользнули на землёй, срезая тачпанам передние ноги. Животные, а вслед за ними и всадники, рухнули на полном скаку, покатившись кувырком. Никому из степняков даже в голову не пришло заранее освободиться от стремян. Ближний справа табир в придачу получил кинжалом в спину.

Добивать злодеев не было времени, разогнавшийся нарг бежал как раз навстречу нескольким десяткам кочевников, атаковавшим наш вагенбург со стороны реки.

Не-е, как бы не был я крут, а схватываться в одиночку с такой оравой совсем не хотелось. Я ведь ещё после той драки с бандой Тархурабана-джеха толком не оклемался. Телу Олы то ни фига страшного, а меня всего искромсали. Я бы и эту битву с удовольствием просидел где-нибудь в безопасности, если бы не шаманы степняков. Кто знает, сколько наших они смогут положить, если меня не будет рядом?

Мой скакун бежал вперёд, а я разрывалась, пытаясь одновременно удержаться на спине животного, вцепившись, как клещ в его жидкую гриву, не сунуть правую ногу под дышло и ещё контролировать оба кинжала. Зубы норовили пуститься в пляс, выбивая заковыристый чечёточный ритм. "Бум-буду-дых-дым-дым!" – грохотала сзади телега. Наверное, со стороны всё это смотрелось очень комично, но поверьте, мне тогда было не до смеха.

Табиры уже вломились в проём между телегами, тесня наш жидкий заслон. Влэхрионар попытался было расставить людей равномерно, но… хрена лысого!… гвардейцы всё равно жались поближе к гвардейцам, драдмарцы к драдмарцам, а лесовики ясное дело – к своим.

Сейчас на пути кочевников как раз оказались последние. Один из мужиков, ловко нанизал на своё широкое охотничье копьё… по-моему на Руси оно звалось рогатиной… тушу тачпана. Только ведь это не хирн – на диких зверях всадников не бывает, а этот, прежде, чем соскочить с падающего животного, успел рубануть охотника саблей.

Мой нарг с повозкой ворвался в самую гущу табиров, закрыв брешь и смяв двух сайгаков-переростков вместе с их наездниками. Но это вторжение принесло не только пользу, но и вред, потому что трёх других носатых козлов мы с моим единорогом пнули вперёд, в том числе и того, что завалил охотник с рогатиной. Стоявший на их пути гвардеец успел ткнуть вринном среднего тачпана, но сам рухнул на землю, придавленный навалившейся на него тушей. Оставшийся в одиночестве молодой парень из язычников замахнулся на оставшегося сайгака топором, но всадник поднял скакуна на дыбы. Юноше поневоле пришлось отпрянуть, чтобы уберечься от острых копыт, открывая тем самым проход, куда за ним собрались кинуться два спешенных табира.

Пареньку бы точно хана, но я, отбив направленные в спину удары, и сразив обоих нападавших, оттолкнувшись от дышла, уже соскочила на землю. Взмах волшебных клинков и сражённые в спину пешие кочевники валятся в снег. Вслед за ними приходит очередь всадника. Вся схватка не заняла и минуты.

Оборачиваюсь. Проклятье! Двое табиров, спешившись, повисают на нарге. Хотят заставить его дать задний ход. Животное упирается и ревёт. А в это время ещё два гада, вскинув луки, целятся в меня чуть ли не в упор. "Тью-ю!" – почти одновременно пропели стрелы. "Бдзынь!" – отбили их лезвия кинжалов. Нечеловеческая реакция? А кто сказал, что я человек? "Действующая" – это гораздо больше. Ни одна стрела не опередит полёт мысли!

Пока враги замешкались, вылупив глаза и раззявив варежку, срубила им луки, чтоб не шалили. Одному, по-моему, вместе с пальцем. Потом пришла очередь тех, что тянули нарга. Кисти умерших ещё цеплялись за сбрую, а я потянула животину на себя, окончательно закупоривая проход, а потом несколькими ударами срезала всю упряжь. Если выберемся из этой заварухи, крестьяне своё добро восстановят.

Поймала взгляд уставившегося на меня старого кочевника. Те, что помоложе – отпрянули, а этот остался. Повесила на уровне плеча клинок Тьмы и слегка ткнула им в сторону старика – дескать, ты следующий.

– Шаярхаар! – возопил тот.

– Шаярхаар! Шаярхаар! – подхватили другие, заворачивая тачпанов.

Ёпэрэсэтэ! А где же эти самые колдуны? Вроде Ворхем сказал, что их должно быть двое. Я быстро развернулась, невольно наступив на что-то мягкое. Послышался стон. О! Гвардеец ещё жив.

– Вытащи его! – приказала парню с топором.

– Нирта, мне одному не справиться!

Проклятье! Всё приходится делать самой. Ухватила раненого подмышки и дёрнула. Сначала вроде подался, потом снова застрял.

– Тащи, мать твою! – рявкнула на юного олуха.

Выдернула рогатину и приподняла тушу, как рычагом. Готово!

– Тащи к колесу! – указала на стоявшую рядом телегу.

Парень отволок раненого куда сказано, может быть, именно это и спасло бедолаге жизнь, а то его точно бы затоптали.

Где же шаманы?

– Нирта, а его? – юноша указал на охотника.

Из огромной раны мертвеца сочились кровавые ошмётки мозга.

– Ему уже не помочь!

Неужели парень этого не понимает? Застыл, как соляной столб. Наконец до него дошёл смысл сказанного. Юноша бухнулся на колени, обнимая мёртвого, пачкаясь в его крови, совершенно не замечая этого, и зарыдал: