Бернар Вербер - Третье человечество

Но окончательно Великая Александрийская библиотека была разрушена во время арабского нашествия в 642 году по приказу генерала Амр ибн аль-Аса. Когда он спросил у калифа Омара, что делать с библиотекой, тот якобы ответил: «Сожги все. Если эти книги представляют собой Коран, он у нас уже есть. Если же это не Коран, то они не содержат в себе ровным счетом никакой мудрости, которая могла бы нас заинтересовать».

Место это было разрушено с таким ожесточением, что даже сегодня точное местоположение этой Великой библиотеки остается неизвестным.

Виски́ полыхали огнем. Давид посреди ночи резко сел в постели. Он был весь в поту и дрожал в лихорадке.

Нускс’ия тоже проснулась.

– Что с тобой, Давид? – спросила молодая пигмейка, поглаживая его плечи.

– Мне приснился кошмар.

– Атлантида? Порой человек во сне возвращается туда, где побывал в состоянии транса. Я понимаю, подобные эксперименты далеко не безобидны.

– Нет, дело не в этом. Мне приснилась Третья мировая война.

Молодая женщина вздохнула:

– Это из-за новостей. Их для того и передают, чтобы всех пугать.

– Каждый раз, когда возникает опасность совершить роковую ошибку, человек обязательно ее совершает. И каждый раз такие люди, как мы, пытающиеся найти противоядие… обязательно не успевают. У меня такое ощущение, что я тоже продолжаю эту давнюю традицию опоздавших спасителей мира.

Нускс’ия обняла Давида.

– Знаешь, мы ведь не обязаны добиться успеха, – сказала Нускс’ия, – наш долг состоит в том, чтобы попытаться. Только попытаться.

– Но гибель людей…

– Даже если она и случится, ты не сможешь упрекнуть себя в том, что не предотвратил Третью мировую войну. Это выше наших сил. Мы всего лишь маленькие…

– …муравьи?

– Ну, например. Если с неба свалится огромный башмак и раздавит нас, мы не будем в этом виноваты. Пытаться хотя бы немного изменить ход событий – само по себе уже непомерная претензия. А ответственность за эту претензию несет Наталья, не ты. Если все сработает, то благодаря ей; если же проект закончится провалом, то это будет ее вина.

Давид встал с постели, накинул халат и босиком спустился в центральную лабораторию. Затем остановился перед небольшой, наспех оборудованной спальней Эммы. Миниатюрная девочка спала в кроватке, едва ли большей, чем коробка из-под обуви.

– Она такая крошечная… – промолвила Нускс’ия, пришедшая вместе с ним.

– И такая хрупкая.

– Подумать только, она растет в десять раз быстрее обычного ребенка.

– Что это меняет? Она все равно не успеет оказать влияния на ход истории. Ни как диверсантка, ни как первопроходец нового вида. Она, как и мы, будет вынуждена ограничиться ролью пассивного зрителя, наблюдающего за крушением цивилизации, о котором, ради развлечения публики, будут трубить в телевизионных новостях.

– Давид, хватит этих пораженческих настроений.

– Как же я жалею, что не начал раньше… как же мне хотелось бы вернуться назад и успешно завершить исследования, пока не стало слишком поздно.

Нускс’ия погладила его по шее, но он резко отстранился.

– До нас всегда доходит слишком поздно.

– Ты хочешь превратить эту аксиому в закон Мёрфи и написать на футболке, как лейтенант Жанико?

Они вернулись в коридор с миниатюрными животными и стали смотреть на карликовых слонов, поглаживавших друг друга хоботами.

– У меня еще осталась Ма’джоба. Хочешь, проведем сеанс, чтобы ты вновь вошел в контакт со своей бывшей сущностью и осознал истину, сокрытую в самых глубинах твоего естества? – тихо спросила Нускс’ия.

Давид кивнул.

– Хмм… иллюзий строить не надо. Что было, то было. Твое «“я” из Атлантиды» прожило жизнь, что-то в ней совершило, состарилось и умерло. Этот человек не был лучше тебя. Обстоятельства, в которых он работал, круг решаемых задач и средства отличались от тех, что есть у тебя сейчас.

Молодая пигмейка смотрела на аквариум с карликовым китом, который кружил в прозрачной воде, словно прислушиваясь к их разговору.

– Важнее всего – ты, потому что ты живешь здесь и сейчас. Ты оказываешь влияние на реальность, и никто не знает, чем все это закончится. Своими действиями и поступками ты воздействуешь на историю. «Здесь и сейчас» – вот что понастоящему важно. Мы – не герои написанной книги. Мы сами нашим выбором определяем, какой будет не только следующая, но и последняя глава, которая ждет нас впереди…

Давид наблюдал за крохотным, не больше сардины, дельфином, который выпрыгнул из воды и перевернулся в воздухе.

– Я хочу вернуться в Атлантиду, чтобы понять, где была допущена ошибка. Определить правильную траекторию будущего можно будет тогда, когда мы поймем заблуждения прошлого.

Нускс’ия взяла его за руку и повела за собой в комнату. Зажгла свечи, открыла дорожную сумку, вытащила кожаный футляр и достала из него несколько флаконов. Давид сел, ему не терпелось отправиться в прошлую жизнь. Нускс’ия принялась растирать корешок с лианой и приготовила смесь, которую он проглотил, даже не поморщившись. Затем взяла трубку и вставила ее изогнутые наконечники Давиду в ноздри. Раскурила расположенную посередине головку и резко вдохнула дым ему в легкие. Молодой человек откинулся назад. Девушка начала обратный отсчет, от десяти до нуля, и попросила представить себе коридор с дверями по обе стороны.

Сознание Давида получило толчок.

10, 9, 8, 7, 6, 5, 4, 3, 2, 1… ноль.

Он стоял в белом коридоре. Затем пошел вдоль дверей с именами, которые его душа использовала, чтобы воплощаться в разных странах и эпохах. Наконец увидел в глубине дверь, самую первую, давшую ему жизнь на земле. Давид знал, что на ней написано имя, которое он теперь умел произносить: «Аш-Коль-Лейн».

Тогда он открыл ее, прошел по веревочному мосту и ступил на остров, стоявший посреди Атлантического океана восемь тысяч лет назад.

Я помню.

Миниатюрная ракета «Лимфоцит-10» взмыла ввысь, в облака. Преодолела тот предел, на котором все предыдущие ракеты взрывались.

И продолжила свой полет.

Люди успешно завершили первую фазу моего проекта.

Уже на этой стадии я сказала себе, что правильно сделала, остановив свой выбор на них, а не на муравьях, дельфинах, осьминогах, свиньях, воронах или крысах.

Выведя корабль на геостационарную орбиту, они дистанционно активировали обращенные в мою сторону камеры. И тогда я, перехватив их радиоволны, смогла впервые воспринять себя в образе, а не по ощущениям.