Ольга Елисеева - Сокол на запястье

Однако дар пророчить неприятности остался при нем. Фебу казалось, что стоит ему бросить слово предупреждения о грозящих невзгодах, и беды начинают скапливаться сами собой. Он не даром говорил о грабителях, но никак не ожидал увидеть в такой малопочтенной роли своего же собрата, вестника богов Гермеса.

Этот проныра давно шлялся в окрестностях, вызывая у Феба самые черные подозрения. Дважды он даже приценился, а не продаст ли лучник пятнистых коров и почем? Но гипербореец был не лыком шит и знал, что к чему. Торги между бессмертными не ведутся. В их кругу возможна лишь благородная мена. Гермесу, конечно, было что предложить: и крылатые сандалии, и шлем, и жезл, обвитый змеями. Но все эти вещи совершенно не интересовали Аполлона.

-- Мне некуда летать. - сказал он. - А складно врать я умею и без твоего жезла мудрости. К тому же коровы не мои, а царские. Адмету и предложи свои побрякушки.

-- Мне велено вести торг с тобой.

Гермес успел прикусить язык, и вопрос: "Кем велено?" - так и застыл на устах Аполлона. Он и сам знал, кто подсылает к нему хитреца-вестника.

Великая Мать не оставляла попыток наказать бывшего слугу. На этот раз ей подвернулся под руку Гермес. Всем было известно, что он гоняется за тайными знаниями. Стоило пообещать ему открыть какую-нибудь сокровенную мудрость, и вестник готов был разбиться в лепешку, лишь бы получить желаемое.

У Геру и Гермеса связывали давние отношения. Нет, вестник не домогался Матери богов, за это при Зевсе можно было живо слететь с Олимпа. Но все слышали, что когда-то, очень давно, Гер-о и Гер-мес были едины. Кто их разделил и зачем было неизвестно. Но оба до сих пор ощущали в себе недостаток чего-то очень важного и, встречаясь, с подозрением смотрели друг на друга: не досталось ли одному больше, чем второму.

Мать обладала великими знаниями, но хранила их в тайне. Гермес умел распространять науки, но мало во что был посвящен. Словом, от этой парочки Феб не ждал ничего хорошего и решил построже следить за стадами. Адмет не должен был пострадать из-за внутренней вражды бессмертных.

Вооружившись благими намерениями, лучник удвоил свое усердие и теперь гонял вокруг коров целыми днями. Ничего удивительного, что вскоре он устал и решил возлечь под раскидистым платаном. Разморившись на полуденном солнышке - все-таки бегать в шкуре жарковато - волк задремал. Он и не думал, что провалится в сон надолго. Но когда открыл глаза, за верхушку дерева уже цеплялись розовые закатные облачка. Луг дремал в объятьях сухого теплого вечера. Слабый ветер пробегал по траве, коровы бродили сытые и спокойные. Но отчего-то сердце божественного пастуха кольнуло: не то что бы животных стало меньше - он их никогда и не считал. А так, неспокойно и все.

Феб встал, прошелся по краю поляны и настороженно повертел шеей. Он втянул носом воздух и едва заметно повел ушами. При каждом шаге его лапы пружинили, а от загривка до хвоста пробегала дрожь. Аполлона бил сильный охотничий азарт. Не мудрено, что через несколько минут он нашел, что искал: следы целой дюжины быков, которые вели... к тому самому платану, под которым всего несколько минут назад волк спокойно спал. Они шли от стада и обрывались у белого камня, где валялись холщовая сумка с едой и пастушья соломенная шляпа.

-- Эй, Марсий! - подозрительно позвал лучник. - Где быки?

-- Какие быки? - сонно осведомился рапсод. - Ты спятил? Тебе быков не хватает?

Феб зло затряс флейту.

-- А ну-ка отвечай! Здесь были быки. Они шли под это дерево. А потом их словно кто-то проглотил!

-- Кто-то? - рассердился Марсий. - Посмотри на себя, серый оборотень! Поставь волка коров стеречь!

Феб ужаснулся. Но тут же отмел страшную мыль. Он не мог задрать скот. Вокруг не было ни следов борьбы, ни крови, ни костей. Губы и одежда солнечного бога оказались чисты, под ногтями не виднелось характерного бурого ободка, который появлялся у гиперборейца после удачной охоты. Во рту не чувствовалось привкуса сырого мяса, а в желудке блаженной тяжести. Да и кто в силах проглотить 12 коров за раз? Он бог, а не бездонная бочка!

Удостоверившись в собственной невиновности, Феб похолодел от дурной мысли. А что скажет царь Адмет, когда узнает, что целая дюжина его любимых быков пропала неизвестно куда? Уж его-то удастся убедить, будто солнечный оборотень задрал скот. Люди охотно верят небылицам о богах. Если же Адмет прогонит Аполлона из пастухов раньше срока - такое право для фессалийского царя Зевс тоже предусмотрел - на любой другой земле бывший лучник Великой Матери окажется вне закона. Всякий должен гнать и преследовать его. Гиперборейца можно забрасывать камнями, травить собаками, нельзя только убить - он бессмертен. Но в последнее время это звучало плохой шуткой.

Найти вора казалось Фебу не только делом чести, но и собственной безопасности.

"Так было хорошо!" - сокрушенно вздыхал он. Царица Алкеста соткала для него теплый шерстяной плащ и украсила его золотой вышивкой. Виноградные листья бежали по краю, кружась на фоне серой пелены дождя. От их яркого блеска на душе становилось веселее. Будто Алкеста говорила: все пройдет, и в печали есть радость, утешься, отдохни у нас, мы не осуждаем тебя. Ничего подобного вслух она, конечно, не посмела бы сказать, но боги читают мысли.

"У Адмета хорошая жена", -- снова подумал Аполлон. Уже не в первый раз за последнее время. Он не претендовал на Алкесту. Это было бы неблагодарностью. К тому же она не в его вкусе: полненькая, кареглазая, со смуглой кожей. Но Феб слишком хорошо знал: боги завистливы. Вечно враждуя между собой, они не потерпят доброго согласия между смертными. "Адмету досталась слишком хорошая жена. - закусил губу лучник. - И это его погубит".

Двигаясь по следам украденных коров, он дошел до самого моря. Широкий пролив разделял здесь каменистый берег Фессалии и песчаную косу на азиатской стороне. "Кажется, это именно тот брод, по которому хитрец Гермес незаметно провел бедняжку Ио, когда Мать богов превратила ее в корову за то, что она якобы соблазнила Загрея. Это еще кто кого! Живо на спину и ноги врозь! Какая женщина устоит против такого обращения? Тем более нимфа дунул и нет ее. Остался плеск без волны. Эхо без голоса... А Гермес-то ловкач, -- думал Аполлон, разглядывая следы. - Схватил Ио за хвост и перетащил на другой берег. Шаг по текучей воде, и коровы как не бывало, а благодарная нимфа в объятьях спасителя. Всех обставил! Зевс без любовницы. Геро без мести. А ее быстроногий двойник, наконец, может отдохнуть, загнав свое неугомонное копье в коровье лоно. Мне бы так! - лучник почесал нос. Надо учиться крутить чужой скотине хвосты... Хвосты!"

Тут его осенило. Феб всегда знал, что внутренний монолог полезен, если его, конечно, вовремя прервать. Гермес тащил быков за хвосты, поэтому-то следы вели не к берегу, а от него. Значит, он решил повторить шутку с Ио! Ему следовало бы знать, что одна и та же пьеса не идет дважды с одинаковым успехом.