Александр Мееров - Сиреневый Кристалл

Почти недельный период покоя у родбаридов закончился. Завершился какой-то внутренний процесс, и они начали действовать. Опять вспомнилось их могущество, вновь пришло на ум все, что они натворили в Таркоре и Пропилеях, и, признаться, стало жутковато при мысли о том, к чему может привести эта их новая деятельность.

В этот день руководством института было принято только одно решение: к голубоватой особи, охраняемой пятью родбаридами, не подходить.

Что можно было поделать в то время? Практически ничего. Оставалось наблюдать и ждать. Это было унизительно. Как-то не хотелось смиряться, признавать свою беспомощность, однако доводы разума были сильнее и безрассудно никто не рисковал. Вместе с тем мы верили, что непременно должны осилить существа, представлявшиеся могущественными и считавшиеся непознанными. Впрочем, нужно сказать, что уже тогда, в дни первого знакомства с особями, вызванными к жизни профессором Куаном Родбаром, некоторые ученые выдвигали гипотезы, в какой-то мере объяснявшие, что такое родбариды. Почти все гипотезы, как только они возникали, казались интересными, подчас весьма убедительными, но начинался их анализ, обсуждения, споры, и порой от только что высказанного предположения не оставалось камня на камне. В одном только ученые были единодушны: силициевые существа коренным образом отличаются от всех известных науке земных существ. Этого было маловато.

Многие сходились на том, что, видимо, на какой-то суровой планете, не так щедро согретой, как наша, зарождалась жизнь, в процессе эволюции принявшая формы существ, появившихся у нас. Не было, вероятно, на той планете защитных оболочек, так надежно оберегающих все живое на Земле, и силициевые создания приспособились к низким температурам, к жесткому, губительному для нашей биосферы излучению. Некоторые ученые предполагали, что для этой неведомой планеты характерны очень резкие температурные изменения, коль скоро биосилициты «научились» не бояться не только холода (в Таркоре их пробовали купать в жидком воздухе, и им ничего не сделалось), но и непомерного для земных организмов зноя (бомбежка им пришлась не по вкусу, но многие из них вышли из пекла неповрежденными).

Мы слишком мало знали, что представляли собой родбариды, и совсем ничего не знали о породившем их мире, но уже тогда могли прийти к выводу, что на их родной планете отсутствует кислород. Биосилициевые создания не нуждались в воздухе, следовательно, в процессе своего эволюционного развития овладели энергетикой, отличной от нашей. Не фотосинтез — основа основ земной жизни, а энергетика расщепляющихся радиоактивных веществ была использована этими существами, и это дало им возможность противостоять резко меняющимся внешним условиям. Больше того, не исключено, что на их планете вообще отсутствует газовая оболочка и силициты превосходно обходятся без нее, строя свое тело из содержащих кремний веществ, потребляя нужные им для процессов обмена металлы, питаясь энергией, заложенной в атомарно-активных веществах.

Исходя из этого, мы делали предположения еще более смелые. Ведь если силицитам не страшно отсутствие атмосферы, то не убоялись они, вероятно, и космических просторов. Если так высок их энергетический уровень и они обладают свойством аккумулировать в малом объеме колоссальную энергию, то все это, очевидно, позволяет им довольно сносно чувствовать себя в космосе. Может быть, они и отважились на изучение Вселенной именно потому, что в мировом пространстве им немного хуже, чем на мертвой (с нашей точки зрения) планете? Может быть, и прилет к нам был для них делом не таким сложным, каким он является для человека?

Прилет к нам… О, сколько это вызывало споров, порождало догадок и смелых, зачастую обнадеживающих предположений. Вот здесь-то большинство из нас и видело уязвимую сторону биосилицитов. Ведь не удалось что-то в их «экспедиции». На Землю они попали и все же не смогли без помощи человека развиться, выполнить свою миссию. Значит, не так уж всемогущи силициевые существа, следовательно, и на них человек сумеет накинуть узду и уж, конечно, не позволит, чтобы силициты наделали бед на Земле.

Не позволит… Но как? Вот это-то пока и оставалось неясным. В кабинетах и лабораториях гипотезы рождались одна привлекательнее другой, а на полигоне все оставалось по-прежнему. В родбаридах шли какие-то неведомые нам процессы, они готовились, по всей вероятности, к какому-то новому этапу своего существования и не обращали на нас никакого внимания, а мы пока вынуждены были довольствоваться хорошо организованной системой наблюдений и, постоянно сменяя друг друга, дежурили на полигоне-заповеднике.

9 мая дежурил профессор Асквит. В восемь вечера его сменял Юсгор. Юсгор любил точность во всем. Он никогда не опаздывал, но и не появлялся в институте раньше положенного времени. На этот раз он почему-то приехал минут за двадцать до начала смены, сразу прошел на наблюдательный пункт и там… не застал Асквита. Несколько смущенные сотрудники, дежурившие с Асквитом, сказали, что профессор отлучился. Это было серьезным нарушением строго установленного порядка. Никто из ответственных сотрудников института не позволял себе такой вольности и никогда не оставлял центральный пульт на помощников. Положение Юсгора было щекотливым. Немедленно поставить в известность о случившемся директора, как этого требовали правила, он не решался, считая это неудобным по отношению к такому человеку, как профессор Асквит, но и сам нарушать правила не хотел. Прошло десять, пятнадцать минут, но Асквита не было. В момент, когда Юсгор все же взялся за телефонную трубку, профессор появился. Чем-то, видимо, очень взволнованный, он сразу же предложил Юсгору освобождение от дежурства.

— Если хотите, Юсгор, езжайте в город. Вам, вероятно, порядком надоел полигонный поселок. Я с удовольствием пробуду здесь, пока не приедет на смену господин Курбатов.

— В городе меня ничего особенно не привлекает, и, кроме того, как вы знаете, замена шеф-дежурных в каждом случае должна непременно согласовываться с директором.

— Да, да, я совсем упустил это из виду. Беспокоить доктора Дювьезара, пожалуй, неудобно. Доброй вам ночи, Юсгор. Повнимательнее посматривайте за этими сбившимися в кучу поросятами.

— Вы ожидаете каких-нибудь событий?

— Как вам сказать?.. Все может быть, все может быть. Ну, Юсгор, я поехал.

Асквит, хотя и попрощался, оставляя Юсгора на наблюдательном пункте, однако из института не уехал.

Ночью раздались сигналы тревоги. Это означало, что родбариды начали какую-то еще неизвестную нам деятельность. Система сигнализации и связи была организована так, что каждый из нас, даже находясь в своих коттеджах в Лонаре, немедленно узнавал о происходящем в Объединенном институте. Все ответственные сотрудники института постоянно находились на посту и в любую минуту были готовы… Вот к чему мы были готовы — трудно сказать. Во всяком случае, к самопожертвованию.