Гарри Гаррисон - Крыса из нержавеющей стали. Кн.2

— Ты враг и должен быть убит, — ровным голосом произнес маленький мальчик и бросился на меня.

Я отступил в сторону, так что он поскользнулся и упал, представляя из себя прекрасную мишень. Игла из моего ружья прошла сквозь его брюки. Он вздохнул и расслабился. Я взял его подмышки и пошел вперед, стараясь идти тихо. К тому времени, когда я толкнул двери кабинета Ханасу, на мне уже висело четверо удальцов, и я поневоле сгибался под их тяжестью. Он глянул на меня из-за стола и, если бы мог улыбаться, то непременно бы улыбнулся.

— Все сработало так, как мы планировали? — спросил он. — Сообщение было получено, и ты благополучно сбежал.

— Да, все так, но теперь я вернулся. С маленькими друзьями, которые были совсем не рады меня видеть.

— Они слушают радиопередачи Коума и они не знают, чему верить. Они в полном смятении.

— Ладно, пожалуй, хватит таскаться с ними. Позвольте мне устроить их поудобнее на вашем полу.

— Я использую питатель аксонов. Они все забудут.

— Только не сейчас. Они будут спать довольно долго, чтобы не беспокоить нас. Теперь скажите мне, что произошло с тех пор, как я улетел.

— Неразбериха и сумятица. В нашей Морали философии написано, что делать в таких случаях. Поэтому, когда Коум издал свои приказы бороться или умирать, его поддерживали. Каждый может это понять. Я сам не мог противостоять ему, поэтому я ничего и не делал. Просто ждал.

— Очень мудро. Но теперь я здесь, а значит нужно кончать с ничегонеделанием. Меня гораздо больше устроит, если вы будете делать то, что нам нужно.

— А что вам нужно?

— Убедить ваших людей, что пора опять надеть оболочку пришельцев и вернуться к ним для того, чтобы управлять ими.

— Я не понимаю. Ты хочешь, чтоб они преисполнились ратного духа и продолжали войну?

— Нет. Как раз наоборот. Я хочу, чтоб они остановили ее.

— Ты должен объяснить. Это выше моего понимания.

— Позвольте мне вначале задать вам вопрос. Можно ли использовать генераторы синапсов на пришельцах? Это понадобится затем, чтобы убедить их, что люди на самом деле прекрасны. Да, у нас влажные глазные яблоки и мы потеем. Но наши пальцы не так уж отличаются от щупальцев, если хорошо присмотреться. Вы можете это сделать?

— Очень просто. Пришельцы весьма примитивны, ими очень легко управлять. Когда мы только пытались убедить их начать вторжение, то поначалу столкнулись с равнодушием. Чтобы преодолеть его, мы научили их вожаков ненавидеть людей. Потом с помощью пропаганды они обработали и остальную часть населения. Это заняло довольно много времени. Именно так все и было.

— Можно этот процесс обучения повернуть вспять?

— Надо подумать. Но удастся ли вам убедить мой народ сделать все это?

— Вы задаете сложный вопрос. Для того, чтобы решить его, я и прибыл сюда. — Я стал ходить по комнате, переступая через тела спящих мальчишек. — По-моему, для достижения нашей цели необходимо прибегнуть к помощи учения Морали философии, как вы здесь это практикуете. Я был неправ и раздражен, когда говорил вам, что эту культуру следует уничтожить. Так нельзя. Она чрезвычайно жизненная и содержит элементы, которые следует изучать всему человечеству, чтобы извлечь из них пользу. Ее неправильно использовали, ею злоупотребляли. Есть в Морали философии нечто изначально завоевательное?

— Нет. Мы учили ненавидеть тех, кто нас тут бросил, оттого что нам нужно было верить, что они никогда не вернутся и не спасут нас. Мы должны были спасать себя сами. Выживание — это начало и конец. Все, что направлено против — это ошибка.

— Тогда разговоры Коума о расовом самоубийстве — это ошибка?

Даже для людей Кекконшики Ханасу выглядел испуганным.

— Ну конечно! Его философия идет против закона. Теперь предстоит проповедовать ее в открытую.

— Нам с вами предстоит большая работа. Теперь снова подумайте о законах Морали философии. Вы выжили. Вы — выше всех среди человечества. Вы ненавидите тех, кто вас бросил много лет назад. Но люди, дожившие до нынешних времен, даже понятия не имеют об этом. Они ничего не знали о том, что вас оставили здесь. Они никак не ответственны за это. Следовательно, совсем необязательно ненавидеть их. И более того, поскольку Кекконшики является высшей расой, вы сами ответственны и должны помочь им выжить, когда им грозит опасность. Как это сочетается с Моралью философии?

Ханасу замер с широко раскрытыми глазами, по которым было видно, что мысли вихрем проносятся в его голове, сменяя одна другую.

— Все так, как ты говоришь. Это никем не изученная новая идея: соединить Мораль философии с новой ситуацией. До этого никто не додумался. Просто не было таких ситуаций, которая сложилась сейчас. Мы ошибались, и только теперь я вижу насколько. Мы неверно воспринимали других людей. Мы были эмоциональны. Мы нарушили основные законы Морали философии. Когда я всем объясню это, уверен, что меня поймут. Мы спасем человеческую расу. — Он повернулся ко мне и хлопнул по руке. — Вы спасли нас от самих себя, мой друг. Мы разрушили нравственность. Настало время исправить все. Я пойду в народ и буду говорить с ним.

— Давайте вначале все обдумаем. Мы должны быть уверены, что Коум не выстрелит сначала, а потом вступит в дискуссию. Если мы сумеем удержать его и утихомирить, как вы думаете, вы сможете договориться с войсками?

— Несомненно. Никому и в голову не придет сомневаться.

Будто по чьей-то команде группа мальчиков распахнула двери. Их было огромное множество, они заполнили дверной проем. Все они были вооружены. Их вел учитель, который целился из ружья прямо в меня.

— Бросьте оружие, — приказал он. — Я выстрелю и убью вас, если вы не подчинитесь.

21

Разумеется, мое ружье было отставлено в сторону, но я был в хорошей форме и не преминул этим воспользоваться. Я присел и сгруппировался, как только дверь заскрипела. Теперь я медленно поднимался, позволив дулу сопровождать мои движения. Итак, я был безоружен и понимал, какая смертельная опасность — ружья в руках этих ребятишек.

— Не стреляйте, вы меня простудите, — выкрикнул я.

— Что все это значит? — спросил Ханасу, медленно направляясь к двери. — Опустите винтовки. Это приказ.

Мальчики мгновенно подчинились, они знали, кто тут Директор, но учители колебался:

— Коум сказал…

— Коума здесь нет. И Коум ошибается. Я приказываю вам в последний раз опустить винтовки.

Учитель еще минуту стоял в раздумье. Ханасу показалось, что это слишком долго, и он, повернувшись ко мне, приказал:

— Стреляй в него.