Ярослав Вейс - День на Каллисто (антология)

Индржих ждал ее с «Вечерней Прагой» в руках. На первой полосе был напечатан подробный репортаж об ограблении.

— Не твоя ли это работа? — шутливо спросил он, но ему было явно не до смеха. Откуда Сандра могла узнать о похищении картин?

Она залпом прочитала статью. Так, значит, опять служители музеев.

— Как все это объяснить? Ведь они знали о фотоэлементах! В Лувре они даже сами помогали их устанавливать.

Индржих отказывался что-либо понимать. Чем дальше, — тем страннее выглядела вся эта история с картинами. Вернее, что связано с Сандрой. А ведь еще недавно ему было с ней так хорошо! Теперь же она казалась ему существом из другого мира, живущим по чужим законам…

Снова и снова Индржих читал строки, на которые Сандра указывала пальцем: мол, служители хотели сберечь бесценные произведения искусства от преступников и с этой целью перенесли картины в подвал. Они не могут понять, каким образом кто-то сумел изъять полотно из рамы и натянуть чистый холст — ведь двери в подвал были накрепко заперты. На раме обнаружены отпечатки пальцев самих служителей.

— Вспомни: точно то же произошло с «Композицией» Михала. — Глаза Сандры восторженно сверкали, словно ей удалось разгадать тайну. — Почему холст в раме у любой украденной картины оказывается чистым? Не станут же преступники каждый раз брать с собой холст, раму, печать?

— Ну, положим, заменить холст — не проблема. Это не займет много времени. — Индржиха злила заинтересованность Сандры. Злила и угнетала. Он стал бояться девушки, одержимой идеей спасения картин. Что осталось у этой девушки от прежней Сандры?

— Пани Гронкова была права! — торжествующе воскликнула Сандра, но в голосе ее прорывались рыдания. — Холсты смыты. Картин больше нет, они не существуют даже в частных коллекциях. — Она всхлипнула. — Только изверг мог совершить подобное преступление! Ведь это все равно, что убить человека!

— Это мог сделать сумасшедший. — Индржих почувствовал, как его самого пробирает дрожь. — Какой-нибудь религиозный маньяк…

— Может быть. Но если я узнаю об этом заранее, я приложу все силы, чтобы воспрепятствовать его действиям!

— Каким образом, скажи на милость?

— Кое-что я уже придумала, — задумчиво ответила Сандра.

— Сандра. — Индржих обнял ее за плечи, ее одержимость пугала его. — Сандра, ты ли это?

— Не знаю. Скорее всего — нет. У меня теперь есть цель, понимаешь?

Он отпустил ее.

— Не буду тебе мешать. Надеюсь, ты справишься со своей задачей. А когда… — он замялся, — когда ты опять пойдешь к врачу?

В глазах Сандры мелькнула ирония.

— Через две недели, если ты имеешь в виду психиатра.

Он взглянул на нее.

— Когда мы встретимся?

— Когда я выполню задание, — ответила девушка.

Индржих пожал ей руку: рука была горячая.

Сандра вернулась домой с непривычным чувством удовлетворения. Это ее удивило. Почему? «Не должна же я радоваться тому, что мои предсказания сбываются? Или мое прекрасное настроение объясняется разрывом с Индржихом? Но мы же любим друг друга, уже поговаривали о свадьбе. И вдруг…»

Как бы там ни было, она не чувствовала себя одинокой. Где-то внутри она ощущала присутствие союзника, невидимого существа, которое поддерживало ее во всех начинаниях. А вдруг так протекает болезнь? Какое-то странное чувство, однако нельзя сказать, что неприятное, скорее напротив. Ей не следовало ходить к психиатру. Надо было заявить в полицию о готовящейся краже, поверить своему внутреннему голосу, потому что она полностью доверяет ему, он не подведет, он, тоже старается сохранить картины.

Но что с ней происходит? Внутри ее словно воцарилась тишина. Сандра напряжена, она ждет.

«Я поле», — раздалось отчетливо. Она узнала этот голос, это он звучал в ее сознании, когда она сидела в приемной у врача, а он уговаривал ее не обращаться к психиатру.

Поле? Ей сразу припомнился вечер, когда она рылась в книгах в поисках определения материи, частиц, поля. Одновременно она представила себе другое поле: «Зеленые хлеба» Ван Гога, картину, возможно, уже уничтоженную неизвестным преступником. Поле? Она как бы шагнула прямо в картину: безбрежная ширь полей, воздух, наполненный влагой. Раздвигая шуршащие колосья, она продвигалась вперед, куда-то за пределы рамы, в бескрайнюю даль, по просторному широкому полю.

Сандра опустилась на стул.

«Я твое поле», — послышалось снова внутри ее, вокруг нее. Она погладила колосок, землю и вдруг ощутила чье-то прикосновение, словно поле хотело защитить ее.

Все ее существо внимало знакомому голосу. «Ты сомневаешься, тебе трудно представить эту реальность: вы, люди, не располагаете в достаточной мере развитыми несмысловыми ощущениями. Не уловив смысл, вы не способны представить реальный предмет, все, о чем вы не имеете представления, кажется вам ирреальным. Вы считаете: этого предмета, существа нет. А я все-таки существую».

«Знаю, что ты существуешь, — прошептала Сандра, — знаю, что ты со мной».

«Хорошо, что знаешь. Я не обнаруживал себя, чтобы тебе это не было обременительно. Но ты не воспринимала мои советы, не выполняла мои приказания. Я же могу спасти ваши картины только с помощью человека. А поскольку я нахожусь в тебе, значит, мои действия будут исходить от тебя. Понимаешь?»

«Понимаю, поле».

Вокруг нее заколыхались колосья, почва превратилась в мягкую пуховую подушку.

«Спокойной ночи, нам обоим нужно отдохнуть, — промолвило поле, — моя энергия не безгранична. А перед нами ответственная задача. Утром я расскажу тебе о ней».

Она пробудилась от прекрасного сна, напоенная ароматом хлебов, счастливая, жаждущая выполнять приказания. «Поле! Можно мне обратиться к тебе?» Она доверчиво поверила в предсказания, услышанные ею во сне; она не сомневалась, что все это могло ей присниться. Поле!

Слегка обеспокоенная тишиной, наступившей внутри ее, Сандра спешила на работу. Она уже знала: сегодня вечером из Национальной галереи исчезнет Ван Гог. Картина «Зеленые хлеба».

Она посмотрела на Ироудека. Нет, он не помощник. Что он может предпринять? Скорее, Михал, ведь руководители галереи с его мнением считаются.

Сандра набрала номер мастерской художника.

— Когда? Что? Где? — Михал не понял. — Картину Ван Гога? Украдут служители? Чепуха, я их всех знаю. Это надежные люди.

— Я забегу к вам, можно?

— Заходи. Я заканчиваю копию «Композиции».

Ироудек молчал. Он решил не обращать внимания на Сандру и не вникать в ее россказни о картинах. И она была признательна ему за это. Сандра волновалась: удастся ли уговорить Михала, убедить его, чтобы он поддержал ее план — предотвратить кражу картины. Об Индржихе она даже не вспомнила.