Владимир Михайлов - Может быть, найдется там десять?

– Ты – в гараж. Там сейчас свободно. Через яму и трубу, ясно? (Она кивнула: устройство своего дома она как-никак знала издавна.) Но сначала в яму брось тела – там лежат шестеро (Вирга еще раз кивнула), понадобятся для доказательств. Сверху прикроешь, как обычно. Выберешься в проулок, далеко не уходи – здесь скоро закончим, потом я тебя найду. Или – лучше сразу иди ко мне, вот ключи… – Он сунул руку в карман, в другой, скривил лицо: – Ах, так его… Выронил, что ли? Ладно, в общем, будь недалеко оттуда, жди меня… Все поняла? Ну, беги!

И, не медля более, повернулся и кинулся по коридору обратно – к лестнице на второй этаж, где выстрелы уже поутихли было, зато усилились голоса, слышалась ругань, похоже – обе стороны выясняли отношения и ни одна не принимала аргументов другой. Вирга пробежала по коридору, не заглядывая в комнаты, чтобы не увидеть еще каких-нибудь убитых, прыгая через ступеньку, ворвалась в подвал, оттуда – в гараж, дверь туда была открыта. Миг поколебавшись, Вирга затворила ее за собой и заперла. Шесть тел лежали там, где и были оставлены их хозяевами. Тела, к счастью, не выглядели мертвыми (будь это так, Вирга вряд ли стала бы к ним прикасаться). Пришлось за ноги подтаскивать одно за другим и сталкивать в яму; наверное, при этом тела могли и пострадать, но Вирга действовала сейчас словно под гипнозом, делала то, о чем говорил Гер, а о том, чего он не упомянул, даже не думала; а он ведь ни слова не сказал о том, что тела должны оставаться в полной сохранности, – да ведь для доказательств это вовсе и не обязательно… Тела в яме громоздились одно на другое, но так или иначе она поручение выполнила, в последнюю очередь изнутри натащила закрывающую крышку, теперь легкую, протиснулась мимо тел к лазу, что вел в трубу. Она очень боялась холода, который должен был исходить от тел, они, однако, не были ни холодными, ни окоченевшими, так что Вирга пробралась мимо них благополучно. Проползла по трубе и при этом уже успокоилась настолько, что стала представлять, как будет выглядеть платье, когда она вылезет на поверхность. Оно, кстати сказать, было не какое-нибудь из старья, а выходное, дорогое, хотя и не совсем по сезону: скорее для осени, не для такой жары. Ничего, подумала Вирга легкомысленно, вылезая из кем-то открытого люка, не разграбят же дом так сразу, но все же лучше далеко не уходить. А то ведь все там осталось, и все деньги, с собой ни гроша, и все бумаги. Или все-таки идти к Геру домой, как он сказал? Но и у него ведь не было времени как следует подумать. Да и ключей нет… Такой спокойной была жизнь, ни к чему, подобному сегодняшним событиям, Вирга не готовилась, да и Гер тоже – иначе заранее составил бы какой-то план. А вообще-то, ничего такого и не было бы, если бы она тогда не пригласила тех шестерых к себе на постой. Очень глупо поступила. Почему? А хотя… Хотя…

Она вспомнила почему: потому что среди них был тот, кого она сперва приняла за Гера и очень удивилась, радостно удивилась тем переменам, которые в нем в тот день произошли, а потом оказалось, что то был и не Гер вовсе. Как только Вирга это вспомнила, то немедленно ощутила стыд, тяжелый стыд. За то, что совсем недавно произошло у нее с тем… мальчиком, или как его там назвать, «мальчик», показалось ей, прозвучало бы слишком ласково. И то, что было, уже не казалось ей счастьем, но чем-то… грязным, что ли? «Ах ты, сука, сучонка дешевая, – так обратилась она к себе самой, – прямо-таки сама вползла под него, как вокзальная шлюха, никогда не ждала от тебя такой прыти, такой слабости на передок. Свалилась с кем попало…» Ей и в голову не пришло, что не так просто все было, что была она просто подчинена им – той силой внушения, которая неведомыми хозяевами была предоставлена каждому из карательной шестерки на время порученной им операции, выдана, как казенное сверхштатное оружие. Будь это иначе, они, кстати сказать, никак не смогли бы более или менее успешно обороняться против полицейских сил, в которых народу было самое малое вчетверо больше, потому что там были не только державники, но и вроде бы бойцы «Авторитета»… И неизвестно, как долго и какими словами Вирга ругала бы себя за содеянное, но нашлось средство хоть немного привести чувства в порядок. Она принялась представлять, что все, что было, произошло вовсе не с ним, а именно с тем человеком, якобы Гером, который… Ну конечно, именно с ним это было – он ведь был в ее воображении тогда, когда она сладко изнывала в постели, а уж чья там была плоть – не главное… Великое умение – успокаивать свою совесть, во всем находить себе оправдание и правоту. Нет, перед Гером она, может, и виновата, но ведь она ему не жена, он об этом никогда и не заговаривал, а перед этим, другим, не виновата, потому что душой отдавалась именно ему, а не будь у нее такой потребности, этот парень остался бы ни с чем, это уж точно…

В таких вот размышлениях и переживаниях прошло сколько-то времени, и она уже понемногу, шаг за шагом приближалась к большому дому, где обитал Гер. Но остановилась, наткнувшись на мысль: а если она перед ним виновата, то зачем же идти к нему? Даже если бы и можно было попасть туда. Совершенно не нужно. Домой надо возвращаться, там, надо думать, все кончилось уже, Гер, наверное, еще там, и с ним надо поговорить прямо сейчас. Тем более что он перед нею виноват: он – ее крыша, так от чего же он ее уберег? Получалось – ни от чего. Да, пришло время разобраться…

Вирга миновала поворот, отсюда можно было увидеть ее дом. Но в первую очередь не увидела, а почуяла. Резкий запах донесся с легким ветерком – запах гари, и в душе Вирги все сжалось, предощущая большую беду. Только после этого она осмелилась взглянуть. Дом догорал, машины как раз отъезжали от него – четыре полицейские и еще три санитарные. Трое или четверо стражей порядка еще оставались близ дома, переговариваясь с пожарными, что успели приехать, но, как это бывает, к шапочному разбору. Вирга приблизилась к ним, сама не зная, зачем идет; разве что разгребать оплавленный пластик, искать… Да что там сейчас найдешь? Все, наверное, сгорело – и страховки тоже. Все кончилось. Жизнь кончилась.

Она все же подошла к полицейским, спросила: «Гер, патрульный, что – уехал?» Ей ответили: «Убит наповал, а тебе что за дело?» Она повернулась и пошла – сама не зная куда. Просто ушла, и все. Куда глаза глядят.

Глава 14

Державного секретаря покоя, едва он появился на пороге своей летней резиденции, уже ожидало послание не от кого-нибудь, а от самого омниарха. Как бы ни относиться к этому человеку и его системе в глубине души, но пренебрегать им было никак нельзя, и поэтому секретарь поспешил ввести полученное в карманный декодер, чтобы уже через несколько секунд прочесть следующее: