Владимир Михайлов - Кольцо Уракары

Он неторопливо подходил ко мне, и с каждым его шагом я все более утверждался в мысли, что это не первая наша с ним встреча.

Однако лишь когда он остановился почти рядом со мною, метрах в полутора — я перестал сомневаться в том, что знаю его.

Снова Верига, подумал я. Пожалуй, он стал уже чересчур назойливым. В прошлый раз мне удалось ускользнуть. Но он нашел способ справиться с моим нежеланием общаться с ним. Ну что же: я на этот раз не могу избежать встречи; остается, по старому рецепту, только расслабиться и постараться получить от встречи как можно больше удовольствия.

Остановившись, он кивнул мне, как если бы мы с ним расстались лишь прошлым вечером, пребывая в самых лучших отношениях. На что я сказал:

— Токтор, фы преслетуеде меня, как хосяйка — таракана.

Он ухмыльнулся:

— У вас лингвистическая память, Разитель. На этот раз в его речи не осталось и следа пресловутого синерианского акцента.

— Вы и при первой встрече нажимали на акцент уж больно выразительно, — сказал я. — Жаль, что я тогда не успел сделать всех нужных выводов.

— Вы и сейчас ими не располагаете, — ответил он. — И вообще — мы просмотрели вас до последней молекулы и пришли к неутешительному выводу: ваша память оказалась даже более пустой, чем у годовалого ребенка. Знаете, в это не очень-то верится. Приходится предположить, что вы обладаете такими защитами, с которыми нам пока еще не удалось справиться. Я бы не сказал, что это — очко в вашу пользу: нужную информацию мы получим так или иначе, но для вас этот процесс установления истины может оказаться достаточно болезненным.

— Странно, — проговорил я и даже развел руками. — Помнится, вы наняли меня, мы заключили контракт, почему же вы считаете, что я стану утаивать от вас какую-то информацию? Не стал бы — будь она у меня. Правда, сперва потребовал бы весомых гарантий моей безопасности и немедленного освобождения.

Верига смотрел на меня очень внимательно, как бы стараясь понять, насколько я вру — или не вру, говоря об отсутствии информации; разумеется, речь шла об уракаре. Но ведь у меня, если вдуматься, и до сих пор не было ничего серьезного: вся информация, которой я успел обзавестись, была совершенно открытой, сам Верига знал об уракаре, надо думать, куда больше. Так что я успешно выдержал бы любую проверку на истинность моего заявления.

— Но что-то же вы успели выяснить? Не думаю, что это время прошло для вас даром.

Я ответил, вздохнув совершенно естественно:

— Та информация, которую я за эти недели усвоил, заключается прежде всего в том, что вся эта история относится к межгосударственным отношениям. Следовательно, и действовать в ней должны силы государственные: синерианские, тернарские, федеральные, наконец. Дипломаты, парламенты, спецслужбы, войска… Я же всего лишь частное лицо, ни к одной из этих категорий не принадлежащее и никакими серьезными возможностями не располагающее. Каких же успехов вы можете ждать от меня? Если только ради того, чтобы услышать это признание в моем бессилии, вы помешали мне следовать по маршруту, то огорчу вас: овчинка выделки не стоила. Неужели вы не понимали этого, когда обращались ко мне за помощью? Хотя и сам вы, и другие ваши навещавшие меня люди не производили впечатления легкомысленных, способных стучаться в любую дверь, не оценив предварительно всех обстоятельств. Вы хотели дать мне дополнительные сведения по интересовавшему вас делу. Но даже их не дали. Нет, в таких условиях никто не принес бы вам нужных результатов. Да и, собственно, какой результат был вам нужен?

— Насколько я понимаю, — медленно проговорил он, — интерглобальные масштабы происходящего заставили вас усомниться в ваших возможностях. Я не ошибся?

— Именно так.

— Но мы же не пришли к вам с просьбой уладить межгосударственный конфликт. На то есть официальные инстанции, и к ним обращаются правительства. Мы же могли назвать себя группой таких же частных лиц, каким являетесь и вы. И к каким, кстати, принадлежат похитители семян.

Я кивнул, он избавил меня от необходимости задать еще один вопрос.

— Да.

— И дело, — продолжал он, — вовсе не в тех событиях, которые стали уже достоянием гласности. Это уже — прошлое. Исправлять минувшее — не в наших силах, и не в ваших тоже.

Пришлось снова согласиться: он был прав.

— Но вот поправлять будущее — в людских силах. Мы хотели именно этого. Целое исправляют путем изменения деталей. И вот влиять на детали вы в состоянии. Корректировать происходящее или могущее произойти. Ситуация Синера — Тернара относится к уже совершившимся фактам. И если бы речь шла только об этом, мы и все наши единомышленники сейчас спокойно сидели бы дома и занимались своими обычными делами.

(Я не стал спрашивать его — какими делами он занимается обычно. Понадобится — узнаю, только теперь это вряд ли является важным. К тому же сейчас не следует прерывать его.)

— Тем более, — продолжал он, — что все мы — жители и граждане мира Синеры, хотя не все являемся ее уроженцами. В результате известных вам событий наш мир только выиграл, и мы оказались бы слишком плохими патриотами, если бы пытались нанести ему какой-то вред. Но в операции на Тернаре, о которой вам известно, было многое, что заставляло нас принимать меры — срочные и в чем-то достаточно рискованные — во всяком случае, для нас самих, как это едва не оказалось. Кстати, и для вас тоже. Но сейчас ситуация во многом изменилась. И в крутых действиях более нет необходимости.

Он сделал паузу, ожидая, что я тут же отвечу. Но я лишь поощрил его:

— Продолжайте.

— Да, конечно. Возможно, что-то из того, что я скажу, покажется вам не очень правдоподобным. Но тем не менее…

Я прервал его, чтобы сэкономить время: я чувствовал себя не очень-то уютно.

— Если можно, доктор, покороче. Я голоден, и меня знобит.

— Извините великодушно. Я упустил это из виду. Так вот: ваша кристелла — та, что мы обнаружили при вас, когда вы находились… м-м… в отключенном состоянии, заставила нас попотеть при расшифровке; сложный шифр, весьма профессиональный. Потому нам и пришлось продержать вас в столь некомфортабельных условиях несколько дольше, чем мы предполагали. Но мы добились успехов, и ваша кристелла помогла нам окончательно решить задачу.

Я не смог скрыть удивление, и оно было достаточно сильным:

— Вам удалось прочитать текст?

— Вот именно.

— И что же там оказалось?

— А вы что же: так и не прочитали ее?

— К сожалению, не имел ни времени, ни нужных условий.

— Вот как… Что же, порадую вас: теперь нам известно, где на самом деле находятся похищенные семена. И не только это. И все благодаря вам. У человека на катере мы позаимствовали кристеллу, которую вы забыли, видимо, у него отобрать. И нам удалось расшифровать текст.