Алексей Егоренков - Змеиный бог

И они побежали.

И-И-И-И! Звенела в небе пронзительная нота, швырявшая в них мышей, волну за волной, спираль за спиралью, крылатый вал за крылатым валом. И-и-и-и, — на бегу играл слингер свою контрноту, создававшую вокруг них невидимый купол. Летучие мыши врезались в него, огибали его, струились по нему и захлестывались вокруг него живым визжащим роем. Многие из них, изломанные друг о друга, падали наземь и устилали серым ковром дорогу перед бегущим стрелком и Буйволом, но ни единая из них не коснулась ни того, ни другого.

Когда они покинули вторую скалу и уже бежали к будке, Пепел и Ревущий Буйвол впервые наткнулись на разорванное тело.

Это было даже не тело, а что-то совсем выжатое и высосанное, похожее на груду кровавого тряпья, из которой скалился череп и торчала груда костей.

— Что за?.. — Стрелок приостановился и сбился с ноты, на секунду остановив палец, которым водил по краю блюдца.

— Дон тио Пепел, осторожно! — крикнул индеец, и слингер едва успел нырнуть за низкую будку, в разбитом окне которой торчал еще один окровавленный труп.

БУМ-М! Обломок сгоревшего мотоциклета — несомненно ацтекской работы — грохнулся рядом на землю, подняв высокий столб пыли. Часть летучих мышей застряла в колючей проволоке, и крылья их трепетали в ней словно крылья бабочек в паутине.

БАМ! Вслед за мотоциклетом о будку грохнулся вырванный с корнем железный болван — тренировочный манекен.

«Как-то он мелковат», — подумал стрелок. Но подробней рассуждать было некогда. Выглянув из-за будки, Пепел впервые мельком разглядел их противника.

Живой мертвец был огромен и непропорционален — левая рука его по толщине едва уступала талии. На глазах у слингера живчик ухватил этой странной рукой еще один кусок сгоревшего мотоциклета и метнул его, прицельно и довольно метко, в сторону их укрытия.

БУМ-М! Обломок протаранил стену ангара. Пусто загремело железо.

— Как видно, он всех убил, — сказал Пепел Буйволу. Тот не ответил. Он выглядел бледным, насколько эта краска могла отразиться на бронзовом ацтекском лице. Слингер хлопнул его по спине. — Понимаю. Как будто вернулся домой, а все родственники мертвы. В прерии бывает.

И-И-И-И! Пепел еще раз выглянул из-за угла. Чудовище вскинуло к небу свой странный неровный хобот, затрубило — и в сторону будки снова кинулась орава летучих мышей. Стрелок торопливо вынул блюдце и заиграл контрноту: и-и-и-и… Летучие мыши рассыпались о невидимый купол, перестроились в новый поток и кинулись обратно, к своему хозяину, которого обсели и облепили тучей, словно живая броня.

— Стреляй, дон тио Пепел, — сказал индеец необычно высоким голосом. — Стреляй в него, пожалуйста.

— Это бессмысленно.

— Кто здесь? — Рядом, в ангаре, внезапно приоткрылась железная дверца. — Джош? Это что, ты?

В дверном проеме маячил остепенившийся, но всё еще рыжий и хорошо узнаваемый Лоуренс Майкл Мэй.

— Ты здесь один? — спросил Пепел, осматривая вместительное помещение ангара, в котором штабелями хранились тренировочные манекены и в несколько рядов стояли древние огромные арифмометры.

— Да, — сказал тот, кого он всю жизнь называл «Майк», несмотря на тройное имя. — Всех моих, кто уцелел, я отправил за помощью. Тем больше, чем вероятней, что дойдут через вулканы.

Индеец немедленно спрятался в угол между двух арифмометров и сидел там, сверкая в полумраке глазами. Слингер присел на один из штабелей, а Лоуренс Майкл Мэй уселся напротив него.

— Провизия у тебя есть? — спросил Пепел.

— Какое там, — ответил Майк. — Остался бурдюк вина, полкварты виски… ах да, есть табак, хочешь?

Стрелок благодарно кивнул, и они закурили.

— Это ты, Джош, — сказал Лоуренс Майкл, указывая самокруткой на Буйвола, — тоже теперь, выходит, знаешься с ацтеками?

— Что значит «теперь»? — спросил Пепел. — Моя Трикси была из ацтеков.

— Твоя Трикси, во-первых, не твоя, — ответил Майк. — А во-вторых, не из ацтеков, а из почтеков. Это немного разные вещи.

Слингер вдумчиво и продолжительно затянулся.

— Ну допустим, — сказал он. — Объясни лучше, как ты здесь оказался, и что здесь делаешь.

— Вообще, это тебя не касается, Джош. — Лоуренс Майкл Мэй улыбнулся. — Хотя ладно, по старой дружбе… короче говоря, я и мои верные помощники, целая банда, в основном из мотерос…

— Мотерос ничьи помощники, — подал голос индеец.

Майк покосился на него.

— Хорошо, — сказал он. — Я и группа ацтеков на циклетах, которым было поручено меня сопровождать… мы получили задание доставить этого здоровячка-живчика в его среду обитания. Экология, сам знаешь. Когда мотерос его изловили, он был весь такой одинокий, еле живой, ковылял на юг вдоль железной дороги…

— Ацтеки не занимаются экологией, — сказал Пепел. — Если они захватили в плен живчика, значит, хотели кому-то продать его.

— Кому? — спросил Лоуренс Майкл.

— Чернокнижникам, — сказал Буйвол. — Когда я учился на макете Роузуотер, нас учили ловить мертвых людей и менять их на экскременты Чернокнижникам из пустыни.

— Что за экскременты? Что за чернокнижники? — Майк развел руками. — Короче говоря, это не важно… Оказалось, что этот их бедненький мертвяк вдруг умеет призывать летучих мышей. Потом еще этот койот… в общем, живчик освободился и устроил нам здесь кровавую баню.

— Экскременты богов, — сказал Ревущий Буйвол. — Это золото.

— А Чернокнижники, — Пепел затянулся и выбросил окурок. — Это незаконная группа людей, которые ставят опыты на живчиках. Используют их… как-то. Чтоб поле пахать, или мельницу крутить, я не знаю. Тебе лучше известно.

— Послушай-ка. — Лоуренс Майкл Мэй наклонился к нему. — Давай-ка прогуляемся за угол. Твой друг же не пропадет здесь один?

Стрелок поразмыслил секунду-две.

— Хорошо. — Он кивнул индейцу, и они с Майком свернули за ближний штабель с манекенами, пялившими в потолок бессмысленные оловянные глаза.

— Послушай, — сказал Лоуренс Майкл, едва они остались наедине. — Я не знаю, какие у тебя дела с этим красным, но, если он тебе не подчинен, советую избавиться от его общества как можно скорее.

Слингер нахмурился.

— У меня нет с ним дел, — сказал он. — Это случайный попутчик. Мы идем в Лас-Вегас.

— Да? И далеченько же вас от Вегаса занесло. — Майк улыбнулся, скривив тонкие губы. Он швырнул под ноги собственный окурок и растер его ногой. — Как ты думаешь, зачем твой мешика привел тебя сюда? Как думаешь, что было бы, если бы кто-то из его братьев был жив и на посту? Ты знаешь, что находится посередине этого макета, на главной площади, где ставится ратуша?