Леонид Резник - Дом в центре

— А твой призрак, этакая ожившая галлюцинация, будет тем временем шастать к твоей жене? — не удержался я. — К моим визитам ты уже привык, на мои галлюциногенные деньги купил дом. А еще одна седая галлюцинация вообще действует абсолютно автономно. К счастью — на нашей стороне. Чего, увы, не скажешь о Бахтияре. Кстати, физик, что ты думаешь о «неправильных мирах» и «неправильных бомбах».

— Галюки, — махнул рукой брат-скептик. — Но если пойти у тебя на поводу и допустить альтернативные миры, где жизнь миллиардов людей отличается от нашей только потому, что некий князь с крутейшего похмелья возненавидел пьянство и принял ислам вместо христианства, то должны существовать миры, где, всего-навсего, кое-какие законы природы отличаются от наших. — Но как же там живут люди и почему они остаются такими же, как мы?

— Я же говорю — галюки. Просто там, где нет людей, нет и Дома. И получается, выходить можно только туда, где законы природы чудят недостаточно сильно. Но на бомбу хватает. Например, мир, где энергия химических реакций приближается к энергии ядерной. — И каждый лесной пожар вызывает несколько ядерных взрывов, — съязвил я.

— Не утрируй. Просто их взрывчатка многократно превосходит по силе нашу. Их войны ужасны, а так как нет страха перед радиацией, подобного нашему страху взаимного гарантированного уничтожения, воюют в таких мирах часто. Отсюда — нехватка людей, рабочих и солдат. Отсюда — необходимость в размножении клонами, почти почкованием. Вот эти свирепые ребята и заказывали в наших краях нужный им генетический материал. А Бахтияр его поставлял.

Я вспомнил, как неуютно чувствовал себя в мире шин-мем-айн. А вот Бахтияр, мусульманский супермен, не побоялся, оказавшись в подобном. Смело вышел, не зная ни языка, ни обстановки, сориентировался. Установил контакт, договорился. Наверное, жить с верой и по вере легче? Во всяком случае — нет страха смерти. Даже не важно во что ты веришь.

Нам еще было, что обсудить. Бориса переполняли идеи. Похоже, брат мог объяснить все на свете. Мне будет чертовски не хватать его подсказок в Скелетии.

Южная ночь наступает быстро. Сумерки мимолетны, их можно пропустить за время между глотками чая. На свет электрической лампочки слетелись комары. Пришло время прощаться.

Я шел по лестнице, постепенно превращающуюся в родную питерскую. Еще через несколько дней у меня под ногами должен был оказаться шершавый камень, неумело обтесанный моими руками. Что вело меня в Скелетию? Чувство долга? Клятва? Месть? Нет. Суетясь и делая даже вполне достойные вещи, я вечно упускал самое главное. Я ни на шаг не приближался к ответу на абсолютно личные вопросы: где мои родители? какие семейные тайны хранит моя наследственность? Моя изоляция в Скелетии, вернее, причины этой изоляции могли оказаться подсказкой.

Многотомная сверхчеловеческая библиотека Дома, где варианты — книги, страны — страницы, семьи — слова, а люди — просто буквы, не могла существовать без Писателей. Картины матери: Собакочеловек, Мир Скелетов… Неужели моя скромная мама годилась здесь на роль Иллюстратора? Как мало я знаю. Но в одном уверен: место буквы в чужом сценарии — не для меня.

Примечания

1

См. Р. Желязны «Знаки дороги».