Айзек Азимов - Фантастическое путешествие (авторская книга)

— Вы хотите сказать, что мы могли бы похитить вас так же, как вы меня? Вы думаете, Соединенные Штаты занимаются хищениями?

— Я абсолютно уверена в этом, когда речь идет о необходимости.

— А кто же действительно знает принципы действия минимизации?

— Это тоже, в общем-то, небезопасно вам знать. Но в данном случае я все же могу приподнять немного завесу. Петр Шапиров — один из них.

— Сумасшедший Петр, — сказал с улыбкой Моррисон. — Я не удивлен.

— Еще бы. Я уверена, вы пошутили, сказав «сумасшедший», но именно он первый разработал разумное объяснение основ минимизации. Конечно,

— задумчиво добавила она, — для этого, возможно, необходимо определенное безумие или, по крайней мере, определенный образ мысли. Шапиров также первый предложил метод достижения минимизации с наименьшим расходом энергии.

— Как? Превращение деминимизации в электромагнитное поле?

Баранова скорчила гримасу:

— Я лишь привела вам пример. Метод Шапирова гораздо сложнее.

— Можете объяснить?

— Только приблизительно. Шапиров обращает внимание на то, что каждый из двух основных аспектов всеобщей универсальной теории Вселенной — квантовый аспект и аспект относительности — зависит от постоянной величины, ограничивающей их. В квантовой теории — это постоянная Планка, очень маленькая величина, но не равная нулю. В теории относительности — скорость света, которая очень велика, но не бесконечна. Постоянная Планка устанавливает нижний предел величины превращения энергии, а скорость света — верхний предел скорости передачи информации. Шапиров, более того, утверждает, что обе они связаны. Другими словами, если уменьшается постоянная Планка, то увеличивается скорость света. Если постоянную Планка довести до нуля, скорость света станет бесконечной.

Моррисон внезапно добавил:

— И в этом случае Вселенная станет ньютоновой по своим свойствам.

Баранова кивнула:

— Да. Шапиров считает, что причиной огромного расхода энергии в минимизации является разъединенность двух ограничений, уменьшение постоянной Планка без увеличения скорости света. Если объединить две постоянные, тогда энергия пойдет от предела скорости света к пределу постоянной Планка во время минимизации. Скорость света во время минимизации будет увеличиваться, а при деминимизации — уменьшаться. Производительность будет равна почти ста процентам. Тогда для минимизации потребуется очень мало энергии, а восстановление будет происходить очень быстро.

Моррисон спросил:

— Шапиров представляет, как будут проходить процессы минимизации и деминимизации при объединении двух постоянных?

— Он сказал, что знает.

— Сказал? В прошедшем времени? Не значит ли это, что он передумал?

— Не совсем так.

— Тогда в чем дело?

Баранова помедлила.

— Альберт, — сказала она, почти взмолившись, — вы слишком торопитесь. Я хочу, чтобы вы подумали. Вы знаете, что минимизация действует. Вы знаете, что она возможна, но не практична. Вы знаете, что она принесет пользу человечеству, и я уверяю вас, что она не предназначается для вредного или военного использования. Как только мы узнаем, что наше национальное превосходство признано, о чем мы мечтаем по психологическим причинам, я уверена, мы поделимся минимизацией со всеми на Земле.

— Правда, Наталья? Вы и ваш народ поверили бы Соединенным Штатам, если бы ситуация была противоположной?..

— Поверьте! — вздохнула тяжело Баранова. — Любому нелегко прийти к этому. Слабость человечества в том, что мы постоянно видим худшее в других. Кто-нибудь должен поверить первым, иначе хрупкий мир сотрудничества, которым мы так долго наслаждаемся, разрушится, и мы вернемся назад в двадцатый век со всеми его ужасами. Если Соединенные Штаты так сильно уверены в том, что они самая сильная и самая передовая нация, почему бы им первым не рискнуть и поверить?

Моррисон развел руками:

— Я не могу ответить на этот вопрос. Я — один из граждан и не представляю весь народ.

— Как один из граждан вы можете помочь нам, зная, что не принесете вреда своей собственной стране.

— Я не могу быть уверенным, ведь только одного вашего слова недостаточно, чтобы поверить. Вы представляете ваш народ так же, как я — свой. Но не в этом дело, Наталья. Как я могу помочь сделать минимизацию практичной, если я ничего не знаю о ней?

— Потерпите. Пока же пообедаем. Дежнев и Калныня к этому времени закончат деминимизацию Катеньки и присоединятся к нам еще с одним человеком. С ним вы должны встретиться. Затем, после обеда, я отведу вас к Шапирову.

— Я что-то сомневаюсь, Наталья. Только что вы сказали, что для меня представляет опасность знакомство с теми, кто действительно разбирается в минимизации. Я могу слишком много узнать, что затруднит мое возвращение в Штаты. Почему же я должен рисковать, встречаясь с Шапировым?

Баранова грустно ответила:

— Шапиров — исключение. Обещаю, что вы поймете это, когда увидитесь с ним. Кроме того, вы поймете, почему мы обращаемся к вам.

— Этого, — Моррисон говорил со всем убеждением, с каким недавно провозглашал минимизацию невозможной, — я никогда не пойму.

Обед проходил в комнате, хорошо освещенной благодаря электролюминесцентным стенам и потолку. Баранова подчеркнула это с явной гордостью, но Моррисон удержался от обидных сравнений с Соединенными Штатами, где электролюминесценция была явлением обычным.

Он также не выразил удивления тем, что, несмотря на электролюминесценцию, в центре потолка находилась маленькая, но красивая люстра. Ее лампочки не прибавляли света, но бесспорно придавали комнате менее антисептический вид. Как и предупредила Баранова, к ним присоединился еще один человек. Моррисона представили человеку по имени Юрий Конев.

— Нейрофизик, как и вы, Альберт, — сообщила Баранова. Конев, отличающийся загадочной красотой в свои тридцать пять лет, имел внешность почти застенчивого молодого человека. Он пожал руку Моррисону с подозрительной осторожностью и произнес на похвальном английском с явным американским акцентом:

Очень приятно познакомиться с вами.

— Полагаю, вы были в Соединенных Штатах, — сказал ему в ответ тоже по-английски Моррисон.

— Я провел два года, обучаясь в аспирантуре Гарвардского университета. Это дало мне великолепную возможность изучить английский.

— Однако, — заметила Баранова по-русски, — доктор Альберт Моррисон очень хорошо говорит на нашем языке, Юрий, и мы должны дать ему возможность попрактиковаться в нем здесь.

— Конечно, — ответил Конев по-русски.