Мартин Гринберг - Мир Роджера Желязны. Лорд фантастики

Но Эрика не сводила глаз с растения. Внезапно она встрепенулась и, подпрыгнув, схватила лозу. Ей показалось, будто она окунула руку в жидкий огонь. И все же она удержала ее.

Женщина смерила ее зелеными глазами.

— Всему есть цена, — бесстрастно изрекла она.

Эрика кивнула. Разумеется, должна быть цена. Но там осталась Герта, которая знает травы, как мать знает свое дитя, может, оказавшись в руках Герты, лоза спасет деревню.

— Если ты вернешься в мир помоек… — голос женщины был холоден, — ты откажешься от всего своего и, вполне возможно, заплатишь за это своей кровью. Оборотней преследуют всюду. И я не могу обещать, что эти врата откроются для тебя вновь.

Эрика пятилась к краю пруда, не отрывая глаз от земли, раскинувшейся за черной дверью, — земли чистой, земли, где ее сородичи нашли приют. Но за яркими цветами, далекими деревьями и теплым ветерком, долетавшим до нее, вставало видение жилистой женщины с седыми волосами, спутанными на шее, с одним плечом ниже другого от многих лет скитаний по лесам с тяжелым мешком за спиной.

Возможно, ее удержала та половина ее крови, которая принадлежала человеку, но Герту она не могла покинуть.

— Благодарю тебя, Леди, за твою доброту. Она воздела руку, вокруг которой обвилась лоза. — Но это я должна отнести той, что вырастила меня и всегда была добра ко мне.

Опасаясь, что стражница может наброситься и отнять лозу, она торопливо нырнула в пруд, устремляясь знакомым путем к миру, который знала с рождения.

Изо всех сил работая руками и ногами, Эрика поднырнула под экран, выбралась на берег внешней части бассейна и неохотно натянула юбку и лиф, которые мгновенно пропитались водой от мокрого меха.

Сумерки сгущались; это было ей на руку. Она торопливо перебегала от тени к тени. И вот она увидела… дверь их дома нараспашку… перед ней разбитые горшки и бутыли, растоптанные пучки сушеных трав.

— Герта! — Теперь, когда она вбежала в дом, ею двигал лишь страх. Ее глазам предстало то, что она боялась увидеть, — охапка рваных тряпок поверх кровоточащей избитой плоти. Но все еще живой… живой!

Всю ночь она ухаживала за знахаркой, пытаясь найти в разгромленном доме нужные снадобья, не осмеливаясь зажигать свет и привлечь внимание сельчан. Странно, но ее зрение, похоже, теперь вовсе не нуждалось в лампе, а опытные руки работали быстро.

Уже светало, когда Герта подняла голову. Она узнала Эрику, и лицо ее превратилось в маску ужаса…

— Прочь отсюда! Я не позволю им выпустить тебе кишки у меня на глазах.

— Послушай, мое сердце. — Впервые Эрика назвала знахарку ласковыми словами, но поняла, что они всегда были с нею. Быстро подняв руку, вокруг которой лоза уже обвилась накрепко, она повторила то, что услышала от стражницы.

— Ветряная оплетка, гнилые кишки. — Герта смотрела на растение с удивлением. — Да, ее всегда выкапывали без сожаления, где бы ни находили. Скот, поев ее, умирает. А теперь ты говоришь, что у нее тоже есть своя роль, и мы были глупцами. Что ж, теперь все зависит от нас.

Она с трудом поднялась на ноги, и Эрика с удивлением обнаружила, что лиана сползла с ее меховой руки, словно с металлического стержня. Глядя на растение, она подумала, что заплатила за него цену, которую ей еще предстоит осознать.

— Я пойду, — сказала она своим новым хриплым голосом. — Никто не должен видеть меня с тобой. Конечно, не все в деревне сошли с ума. Ты оказывала им помощь днем и ночью многие годы. Пусть оплетка сделает свое дело, и им станет стыдно за свое безумие. Но если я останусь, этого не случится.

— Куда ты пойдешь? — Не часто можно было увидеть слезы на щеках Герты.

— Все в руках судьбы. Смотри, уже почти рассвело и… — Девочка содрогнулась. — Я слышу голоса.

Герта потянулась к ней, но Эрика увернулась от объятий, и лишь ее неудобная одежда осталась в руках у знахарки. Потом она долго бежала, обвеваемая первым утренним ветерком, взбираясь на холмы и сбегая вниз, вверх и вниз, вверх и вниз.

Она была Оборотнем, и ничто больше не держало ее здесь. Ворота в ее родной мир, возможно, навсегда закрылись для нее, но у нее было право пойти туда и попробовать.

Добравшись до края пруда, Эрика остановилась на минутку, чтобы оглянуться назад, туда, где остался дом Герты, теперь уже яснее различимый в свете нарождающегося дня. Потом она нырнула, быстрой и гладкой стрелой устремившись к самому дну, пока перед ней не оказался черный край экрана. Не то чтобы она сомневалась в том, стоил ли ее выбор той цены, которую она заплатила, но теперь она просто делала то, что должна была сделать.

Я познакомился с Роджером, когда мы оба жили в Кливленде в незапамятные времена. Он был очень теплым, великодушным человеком, таким, с которым вы везде чувствовали себя дома. И хотя в последующие годы нас разделяли огромные расстояния, я всегда с нетерпением ждала его очередной блистательной публикации. После его ухода осталась невосполнимая пустота, но остались и поставленные цели, которым мы, оставшиеся, следуем.

Пати Найджел

АРРОЙО ДЕ ОРО

В романе «Глаз кота» Роджер представил один из вариантов будущего индейцев Нью-Мексико. В данном случае Пати Найджел очень своеобразно взглянула на будущее Страны Чудес, которое представляется вполне вероятным.

Он был красив. Ангельское лицо — мягкие русые волосы, обрамлявшие точеные скулы, кожа столь белая, что, казалось, ее никогда не касались солнечные лучи, и сладчайшая полуулыбка на губах — таким был мой первый покойник.

Его нашли в 10.47 утра в одном из пустынных коридоров отеля и казино «Человек-Радуга», как раз под голограммой с изображением Девы Голубой Кукурузы. Видите ли, каждое утро в 11.00 Дева произносит какую-то записанную на пленку проповедь о своей роли в религии пуэбло, которую как раз и пришли послушать туристы, нашедшие тело. Сомневаюсь, однако, что они разобрали хоть слово из ее речи.

К тому времени, как я туда добралась, было уже почти 11.30. Я вышла из офиса сразу, как только поступил звонок, но от центра Альбукерка до «Арройо де Оро» путь неблизкий. Они называют это полосой. Она тянется прямиком до резервации Сандия на северной окраине города и по блеску соперничает с Лас-Вегасом.

Я выбралась на шоссе и направилась на север. Настроение у меня было скверное из-за этого задания. Я не отношусь к тем девушкам, которым нравятся приключения в духе плаща и кинжала. Числа — вот в чем моя сила; я училась на бухгалтера и, естественно, рассчитывала, что моя работа в ФБР будет связана с расследованием банковских махинаций, операций по отмыванию денег и тому подобных вещей. Когда после окончания колледжа они послали меня в Нью-Мексико, я решила, что буду иметь дело с какими-нибудь делишками о переправке денег через границу, но к участию в расследовании убийства я была совершенно не готова. Это убийство, однако, произошло в резервации и, таким образом, подпадало под федеральную юрисдикцию, так что меня прикрепили к следственной бригаде.