Андрей Имранов - Восход над Шалмари

– Да не, – легкомысленно отозвался Семён, – но вот завтрака, пожалуй, тоже не будет. И организовать tuj проблемно. А вот в ресторан сходить – это запросто. Бумажка с ручкой у тебя ещё с собой? Щас снимем эту невидимость и пойдём ужинать.

Семён проспал почти до обеда. Солнце уже вовсю светило в зашторенные окна номера, когда Семён, наконец, поднялся, раздвинул шторы, сладко потянулся и, набросив на плечи висевший на вешалке халат, вышел во вторую комнату. Он был уверен, что Алита давно проснулась, и удивился, войдя в полумрак, создаваемый закрытыми портьерами. Подошёл к окну, раздвинул портьеры и удивился ещё больше: Алиты на кровати не было, а сама кровать была аккуратно застелена. Семён встревожился, вышел в прихожую: свет в ванной не горел, и на вешалке не было одежды Алиты. Семён растерянно огляделся и заметил на тумбочке пару пятисотрублёвых купюр и листок бумаги. Семён, полный неприятных предчувствий, схватил его и прочитал.

«Доброе утро.

Сёма, извини, пожалуйста, но я не пойду с тобой к Вадику, как договаривались. Я очень благодарна тебе за то, что ты мне помогал, но я должна принять решение сама. Ты говорил, что Вадик переправит меня куда-то в параллельный мир, но я не уверена, что хочу этого. Извини ещё раз, наверное, тебе покажется, что я мыслю, как эгоистка, но мне действительно надо самой разобраться во всём. Мне ещё кое-что вспомнилось, и я боюсь, что и тебе не сказали всей правды. Может быть, эти шавелары вовсе не столь хороши. Один раз меня уже пытались использовать, причём пытался самый близкий мне человек – та, кого я считала своей мамой, и теперь я просто боюсь слепо идти за кем-либо. Это никак не связано с тобой, я вижу, что ты хороший человек, но тебя тоже могли использовать. Поэтому я не стану тебя будить и уйду сама. Не беспокойся за меня. Я никогда не была в Москве, но здесь живёт моя хорошая подруга, она не раз звала меня в гости, и у меня есть её адрес.

Прости. До встречи. Алита.

P.S. Хватит уже людей дурить – возьми тысячу рублей, понадобится расплатиться – плати ими. Потом сочтёмся».

Семён протяжно вздохнул, негромко выругался и пошёл «звонить» Вадику. Против ожидания, тот не особо огорчился:

– Найдём. Махом найдём. У тебя есть какие-нибудь её вещи? Да даже пусть не её, а которые она только в руках держала?

– Есть, – ответил Семён, глядя на лежащую поверх купюр ручку.

– Тогда никаких проблем. Короче, так. Я сейчас беру всё, что надо, и еду в город. А ты хватай такси и езжай на Павелецкий вокзал. Там и встретимся. За пару часов найдём стопудово. Годится?

– Годится, – ответил Семён. – До связи.

Умылся, почистил зубы, по-быстрому, но плотно позавтракал в местном буфете, оделся и вышел на улицу. Направился было пойти к метро, но, прошагав метров тридцать, передумал и шагнул к проезжей части. На взмах руки от тротуара неподалёку отлепилась сиреневая «десятка» и лихо подлетела к Семёну. Молодой чернявый водитель, широко улыбаясь, распахнул пассажирскую дверцу:

– Садись, друг. Куда едем?

– Павелецкий вокзал. Сколько?

– Двести – и пулей довезу. Моргнуть не успеешь.

– Не, так быстро не надо. – Семён усмехнулся и сел в машину. – Тише едешь – дальше будешь.

То ли его разморило от плотного завтрака, то ли уютная теплота прогретой машины так подействовала, но на Семёна вдруг навалилась неодолимая сонливость.

– Это точно. – Водитель тронул машину с места, обернулся к Семёну и подмигнул ему: – Далеко ехать собрались, Семён Викторович?

Семён сквозь дремоту почувствовал неладное. Наверное, следовало что-то сделать, но совершенно не хотелось. Хотелось спать, поэтому Семён выкинул из головы все сомнения, с удовольствием откинулся в кресле и закрыл глаза.

Семён очнулся мгновенно, рывком и сразу вспомнил все предшествующие события. «Вот же… – подумал он со злостью. – Надо же было так сглупить. Опять попался». Ему захотелось надавать себе оплеух. По ощущениям, он полулежал на чём-то твёрдом, но глаза открывать не спешил, прислушивался. Впрочем, обмануть ему никого не удалось.

– Он проснулся.

Семён скривился и открыл глаза. Под ним было широкое кресло, типа стоматологического, только сделанное из какого-то твёрдого материала. Вокруг, в небольшой комнатке без окон, стояли человек пять и внимательно следили за Семёном. Двоих он знал – Арсеньева и Викторука. Остальные были ему незнакомы и, пожалуй, имели ранг поменьше.

– Здравствуйте, – сказал Семён.

– Здравствуй, здравствуй, блудный сын, – откликнулся Арсеньев с непонятным выражением на лице. – И к чему был весь этот спектакль, а, Семён? Кому были нужны эти шпионские игры? Зачем надо было бить по голове сотрудника института, похищать совершенно непричастного человека, бежать куда-то? А эта перестрелка? Ты знаешь, что на твоей совести смерть шести человек? Это тебя не смущает?

– А смерть скольких человек на вашей совести? – зло отозвался Семён. – Шестидесяти тысяч? Или сколько там проживало в Сорок седьмом?

Арсеньев с Викторуком многозначительно переглянулись.

– Это тебе кот наплёл? – поинтересовался Арсеньев. – И ты, разумеется, поверил ему? С какой стати? А ты не предполагал, что уничтожение Сорок седьмого может быть как раз делом лап этого самого чужого? Так вот знай: так оно и есть. И ещё, не знаю, что он тебе наплёл про Алиту Свиридову, правда же заключается в том, что при рождении ей была записана в мозг важнейшая информация. Информация, которая может вывести человечество на уровень галактической цивилизации, и, более того, информация, которая по праву принадлежит нам. Нам и только нам, Семён. А шавелары пытаются её похитить.

– А в нас вы зачем стреляли? – Семён не спешил раскрывать карт.

Викторук кашлянул:

– Это была моя ошибка. Правду сказать, мы запаниковали. Мы были уверены, что с ней не вы, а тот самый шавелар. Опять же у нас были основания так полагать, разве не так? Какие-то там чудеса творились, оружие это ваше, опять же. Кстати, откуда оно у вас взялось?

Но Семён уже узнал этот голос, и у него пропало всякое желание вести какую-то игру:

– Складно врёте, Геннадий. Забыл-как-вас-по-отчеству. Кстати, всё хотел у вас спросить, кто такой Сахаот?

Викторук с Арсеньевым опять переглянулись, на этот раз недоумённо-встревоженно.

– И кстати, вовсе не шавелар мне рассказал, кто сжёг Сорок седьмой. Это вы, – Семён указал подбородком на Викторука, – всё выложили. В Твери, в институте геодезии. На втором этаже, в коридоре, помните? Вы там с кем-то вели очень интересный разговор, который я нечаянно подслушал.