Жюль Верн - Паровой дом (пер. В. Торпакова)

За слоном следовало несколько самок, которые и являлись подлинными вожаками каравана. Если бы не Паровой дом, они составили бы авангард, а этот самец наверняка остался бы позади, в рядах своих спутников. На самом деле самцы ничего не понимают в поведении стада. Они не заботятся о своих детях, не могут знать ни когда необходимо сделать остановку из-за малышей, ни какого рода остановки необходимы. Самки тут на первых ролях, они управляют большими миграциями.

Теперь было бы трудно ответить на вопрос, почему и куда шло это стадо: может, им нужно было переменить истощенное пастбище, или убежать от укусов каких-нибудь вредных насекомых, или же, наконец, у них просто возникло желание идти за нашим странным экипажем, гнать его по ущельям Виндхья. Местность была довольно открытой, и слоны по привычке, когда они не в лесистых районах, путешествовали днем. Может быть, они остановятся ночью, когда мы будем вынуждены остановиться? Мы скоро это увидим.

— Капитан Худ, — обратился я к нашему другу, — смотрите, слоновий арьергард увеличился! Вы все еще ничего не боитесь?

— Ха! — произнес капитан Худ. — Почему эти животные захотят причинить нам зло? Это ведь не тигры, не так ли, Фокс?

— И даже не пантеры! — отозвался денщик, который, естественно, разделял воззрения своего хозяина.

Но при этом ответе я заметил, как Калагани неодобрительно покачал головой. Очевидно, он не разделял полную безмятежность охотников.

— А вы, похоже, не так спокойны, Калагани? — спросил его Банкс, который тоже смотрел на него в тот момент.

— Нельзя ли ускорить ход поезда? — таким вопросом ограничился индиец.

— Это довольно сложно, — заметил инженер, — однако попробуем.

И Банкс, уйдя с веранды, вошел в башенку, где был Сторр. Почти сразу же трубные звуки Стального Гиганта участились, скорость поезда увеличилась.

Но этого оказалось мало, так как дорога была трудна. И хотя скорость поезда возросла вдвое, все оставалось по-прежнему. Стадо слонов ускорило шаг, вот и все, дистанция, отделявшая его от Парового дома, не сократилась.

Так без особых перемен прошло несколько часов. После ужина мы опять заняли места под верандой второго вагона.

В то время дорога позади нас представляла собой прямую в две мили по меньшей мере. Взгляд, таким образом, не упирался во внезапные повороты.

Мы серьезно встревожились, увидев, что число слонов за час значительно возросло! Их было теперь не меньше сотни!

Животные двигались колоннами по двое или по трое в ряд, в зависимости от ширины дороги, они шли молча, мерным шагом, одни с поднятыми хоботами, другие — воздев бивни вверх. Это напоминало пенные барашки на море, которые поднимают глубинные слои. Ничто еще не обрушилось — чтоб продолжить метафору, — но если буря всколыхнет эту двигающуюся массу, то что же произойдет с нами?

Тем не менее ночь постепенно приближалась, ночь без лунного света и мерцания звезд — какой-то туман заволакивал верхние слои неба.

Как сказал Банкс, если ночь будет темной, мы не рискнем двигаться по этим трудным дорогам и придется остановиться. Инженер решил сделать остановку, как только расширение долины или какая-нибудь котловина в менее узком проходе позволит грозному стаду обойти поезд стороной и продолжить свой путь на юг.

Но уйдет ли это стадо? А может быть, оно остановится на том же месте, где и мы?

Это был большой вопрос.

К тому же было видно, что с наступлением ночи слоны стали проявлять какое-то беспокойство, никаких признаков которого днем не было заметно. Некое подобие мычания, мощного, но глухого, вырывалось из их обширных легких. Этот беспокойный гул сменился другим, совсем особого рода.

— Что там за шум? — спросил полковник Монро.

— Такой звук издают слоны, — ответил Калагани, — когда чувствуют присутствие врага!

— И это мы, это нас они считают врагами? — спросил Банкс.

— Боюсь, что так! — ответил индиец.

Шум походил на отдельные раскаты грома. Он напоминал рокот, что слышится за кулисами театра, когда там гремят листом железа. Потерев кончиком хобота о землю, слоны выпускали мощные струи воздуха, накопленные в их бездонных легких. Отсюда тот мощный и глубокий звук, который сжимал сердце, как раскаты грома.

Было девять часов вечера.

В этом месте небольшая почти круглая долина шириной в полмили служила выходом для дороги, ведущей к озеру Путурия, на берегу которого Калагани собирался разбить лагерь. Но озеро было в пятнадцати километрах, и приходилось отказаться от мысли добраться до него, прежде чем наступит ночь.

Банкс дал сигнал остановиться. Стальной гигант встал, но его не стали «распрягать». Даже не погасили огонь в топке. Сторр получил приказ поддерживать давление, чтобы поезд мог тронуться по первому сигналу. Следовало быть готовыми к любой неожиданности.

Полковник Монро удалился в свою кабину. Банкс и капитан Худ не хотели ложиться спать, и я предпочел остаться с ними. Весь персонал, впрочем, тоже был на ногах. Но что могли мы сделать, если бы слонам вздумалось броситься на Паровой дом?

В течение первого часа нашего бдения глухой рокот продолжал разноситься вокруг лагеря. Очевидно, эти огромные массы животных столпились на маленькой равнине. Не собираются ли они пересечь ее и продолжить свой путь на юг?

— Это возможно, — сказал Банкс, — в конце концов.

— Это даже очень вероятно, — добавил капитан Худ, оптимизм его был непоколебим.

Примерно к одиннадцати часам шум мало-помалу стал утихать, а через десять минут полностью прекратился.

Ночь была совершенно спокойная. Ни малейшего постороннего звука не доносилось до наших ушей. Ничего не было слышно, кроме глухого гудения Стального Гиганта в темноте. Ничего не было видно, кроме снопа искр, время от времени вылетавших из его хобота.

— Ну что, — спросил капитан Худ, — я был прав? Они ушли, эти славные слоны!

— Счастливого пути! — отозвался я.

— Ушли! — усомнился Банкс, покачав головой. — Это мы еще посмотрим!

Затем, подозвав механика, сказал:

— Сторр, прожекторы!

— Сию минуту, господин Банкс!

Через 20 секунд два пучка электрического света ударили из глаз Стального Гиганта и осветили линию горизонта.

Слоны были там, они стояли вокруг Парового дома большим кругом, неподвижные, как бы заснувшие, а может быть, и на самом деле спали. Огни, смутно осветившие всю темную массу, казалось, вдохнули в них сверхъестественную жизнь. В силу оптической иллюзии те из них, на кого падал мощный луч света, приобретали гигантские размеры и оказывались достойными соперничать со Стальным Гигантом. Пораженные этим живым источником света, они внезапно поднимались, как если бы их коснулись раскаленной иглой. Их хоботы вытянулись вперед, бивни поднялись. Можно было подумать, что они вот-вот бросятся в атаку на наш поезд. Хриплое ворчание вырвалось из их огромных челюстей. Вскоре эта внезапная ярость передалась всем, и вокруг нашего лагеря начался оглушительный концерт, как если бы сотня горнов одновременно протрубила какой-то звонкий призыв.