Майк Резник - «Если», 2002 № 04

Еще одна нетипичность: полное отсутствие потерь с нашей стороны. Несколько ранений, но скорее комичных, сродни «боевой щепке» деда Щукаря. Гураму откусывают протез, а Игорь от удара станнером перестает заикаться.

И все же один покойник в романе есть. Случайный. Это заглянувший в мастерскую Юрик Семецкий, бывший одноклассник Антона и неизлечимый наркоман. Он ошибочно принял универсальное горючее Элери-ум-117 за психотропный транквилизатор с похожим названием. Принял и… отдельные фрагменты Юрика обнаружили аж за вторым периметром.

А вот трупы врагов здесь никто не считает. Не многовато ли чужих для двух тарелок среднего радиуса? — в конце концов задумываются герои. А те все прибывают и прибывают… Откуда? Источник обнаруживается в первой же захваченной тарелке. Это «имажинаторная», специальное помещение, в котором сидит специальный чужой и выдумывает из головы всяческую бяку, которая на глазах материализуется и рвется в бой.

Дальнейшее предсказуемо. В имажинаторной запирают сказочника-любителя Алексеича, тот крепко задумывается, затем открывается маленькая железная дверь в стене, и оттуда, согнувшись в три погибели, появляется…

Вы уже догадались, какими словами начинается третья часть романа, «Смычка»? Правильно. «Инопланетянин был добрый, местами красивый. Глазки да лапки, глазки да лапки, и в каждой лапке — по тяжелой плазменной пушке». Правда веселенький? Вдобавок, с самого пролога весьма признательный пенсионеру Алексеичу.

Финальная часть романа тонет в звуке фанфар. Из «Эпистолярного эпилога» мы узнаем, что за отлично выполненную работу бригада премируется поездкой на маленький тропический остров. Занавес…

Однако каждый, кто играл, знает, как любят чужаки терроризировать маленькие тропические острова. И я едва ли ошибусь, предположив, что опущенный занавес означает лишь перемену декораций, и на смену производственному роману «Зачистка Базы» придет роман курортный — «Террор»… И вот как раз от этого я бы хотел предостеречь уважаемого автора. Дорогой Игнат! Мне нравится ирония и искренность ваших текстов. У вас изощренное воображение, а ваши выверенные сравнения сделают честь любому постмодернисту. Так что, пожалуйста, перестаньте кроить шубы из чужого мутона! Создавайте собственные миры, пусть не такие продуманные и логичные, но свои. Населяйте их своими героями, пусть сплошь близорукими и плоскостопыми. А если и это не получается… Что ж, может, вам лучше подумать о другой карьере? □

РЕЦЕНЗИИ

Майкл МУРКОК

У ВРАТ ПРЕИСПОДНЕЙ — ВЕТРЕНО

Джеймс Грэм БОЛЛАРД

ЗОНА УЖАСА

Москва: ТЕРРА — Книжный клуб, 2001. — 336 с.

Пер. с англ. И. Смирнова, А. Казакова.

(Серия «Современная фантастика»).

Тираж не указан.

Многие библиофилы помнят сборник «Клуб любителей фантастики № 8», который десять лет назад открыл «Новую волну» англо-американской НФ российскому читателю. Составленный бестолково, он все же продемонстрировал нам идейно-художественное единство этого течения. И вот еще одна подобная книжка. Издательский кентавр (полумуркок-полуболлард) в результате смешения кровей выразительно представил природу и дух «Новой волны».

Ранний малоизвестный роман Муркока «У врат преисподней — ветрено» напоминает парафраз Ницше (критика умирающей европейской культуры). Лаковая пленка цивилизованности не может сдерживать и направлять жизненные силы, которые бушуют в глубине социальных организмов. Дайте кому-нибудь из послушных граждан зажигалку — и он тут же устроит пожар, уничтожающий фундамент Швейцарии-сити и всего человеческого сообщества. Когда-то был послушным гражданином и Пламя-клоун, идейный вождь маргиналов и отец главного героя. Он стал «зажигалкой» по воле рока. Но не случайно: он знает, что за витринами большой политики царят мерзость и упадок, он лучше других подошел на роль вождя антиглобалистов. Он был инструментом, пешкой в руках политиканов; но когда его попытались вывести из игры, Пламя-клоун вспыхнул безумным огнем, выжигая дотла одряхлевшую мораль и ее технологические подпорки. Разум сам порождает своих чудовищ. Хэппи-энд возможен лишь благодаря любви автора к уэллсовским традициям социальной фантастики.

В сборник Болларда «Зона ужаса», почему-то названный в издательской аннотации романом, вошли рассказы разных лет. Многие из них раньше переводились, некоторые опубликованы впервые. Здесь нет взрывов и погонь, действие происходит во «внутреннем космосе» человеческой души. Тревожная атмосфера, неожиданные драматичные финалы, кафкианский бред, который становится реальностью благодаря настойчивости научно-технической интеллигенции. Пересадите человеку чужую ногу, дайте возможность сутками не спать, отформатируйте мозги рекламными объявлениями, а он все равно останется человеком. То есть непредсказуемым существом с архаичной психикой, с аллергией на жесткую дисциплину цивилизованного общества.

Эти произведения создавались в начале 1960-х — в период, когда на руинах мировой войны возводилось новое здание цивилизации. «В несколько коротких недель на Земле наступила… новая эра». Англо-американская «Новая волна» стала попыткой художественного осмысления этого проекта, в котором отсутствие целей подменялось тщательной шлифовкой инструментов и насаждением массовой эйфории. Научная фантастика первой смогла уловить глубинные тектонические сдвиги, воспринять и описать незаметные большинству изменения картины мира.

Леонид КАГАНОВ

КОММУТАЦИЯ

Москва: ACT, 2002. — 407 с.

(Серия «Звездный лабиринт»).

11 000 экз.

Еще совсем недавно казалось, что авторские сборники рассказов безвозвратно ушли в прошлое, уступив место объемным романам. Появление книги «Коммутация», составленной из коротких новелл, возрождает забытые традиции и позволяет с надеждой взглянуть в будущее. Но рецензируемый сборник интересен еще и тем, что являет собой дебют в жанре Леонида Каганова, хорошо известного в ином качестве — пародиста, одного из авторов некогда популярного телешоу «ОСП-студия». Рассказы, составившие содержание первой авторской книги Каганова, разнятся между собой как по стилистике, так и по времени написания. Жанровый диапазон — от откровенной пародии и НФ-юмористики до вполне серьезных текстов с претензией на анализ социальных тенденций и философию.