Спейсер Кацай - Тарназариум Архимеда

— Разрешите, Хастон? — Адамс уже держал в руках большой черный платок.

Эммануил пожал плечами и подставил ему голову. Повязка плотно легла на глаза. "Если свернем налево, — решил Хастон, — сразу же вызову такотана". Автомобиль свернул вправо.

Эммануил никогда не ездил по этой дороге. Не зачем. Да и времени не было. А когда почувствовал за собой слежку и подавно перестал обращать на нее внимание. Мало ли в национальном пещерном заповеднике дорог, дорожек и тропинок? Это Пьер был любителем лазить по окрестностям. И по более далеким краям. Так и пропал в них двадцать лет назад. Ни слуху до сих пор, ни духу.

Когда в сорок первом война в Европе полыхнула не на шутку, Эммануил не выдержал. Темной безлунной ночью поднял в воздух тантор и рванул во Францию. Мэри с сыном забирал из Марселя чуть ли не силой: она ждала Пьера. Сговорились на том, что его такотан трогать не будут. Если Пьер появится, то всегда сможет связаться с Карлсбадом. На связь никто не вышел. Так и лежит мертвая механическая кукла на дне Средиземного моря. Правда, в последний момент Эммануил запрограммировал ее на самоуничтожение в случае нежелательного контакта. Мало ли что.

Мэри жила с ними в Карлсбаде до сорок седьмого года. Возилась с маленьким Джоном, ухаживала за Кореттой после ее трудных родов, хлопотала по домашнему хозяйству и ждала, ждала, ждала… Она растворилась в ожидании. Замерла, как трава под снегом. А когда опытная модель тантора, предназначенная для постоянных, а не разовых лунных рейсов, грохнулась вместе с манами под Розуэллом и гуверовские ищейки вместе с военными бультерьерами начали тявкать и лезть во все дырки, Мэри не выдержала. Забрала Джона и уехала к родственникам в Канаду.

Сначала они переписывались довольно оживленно, потом все реже и реже, а в последнее время даже телефонные звонки были им в тягость. О комплексе она вообще ничего слышать не хотела.

Хастон вздохнул и хотел было поправить повязку, но невидимая рука ФБР сама сделала это за него. Эммануил раздраженно тряхнул головой. Впрочем, раздражаться ему нужно было только от самого себя. От своей трусости. Нет, не правильно. От своего страха. Страха за близких ему людей, на всю жизнь въевшегося в него после того, как с борта тантора он, сквозь пелену слез, увидел их горящее ранчо. Отца, лежащего ничком на выжженной земле в своей любимой клетчатой рубашке, насквозь пропитавшейся кровью. Маму, раскинувшую руки возле обломков перевернутого автомобиля. И какого-то мерзавца, прячущегося от залпов бортового плазмера в клубах черного дыма.

А потом была тетя Жанна, умершая от старых ран у них на руках. Тогда они еще очень мало знали о человеческом организме и боялись даже подумать о том, чтобы применить свои куцые знания на практике. Это сейчас бы!.. А тогда Пьер на три дня ушел в одиночку в горы, никого не предупредив, и не только знакомые латинос с индейцами, но даже такотан не мог отыскать его. А Мэри в первый раз ощутила боль тревоги и ожидания.

А еще потом Пьер исчез где-то в европейской мясорубке и Эммануил уже начал ощущать не страх, а панический ужас при одной только мысли о том, что с его семьей может что-нибудь случиться. Заискивал перед белыми высокими чинами, консультировал их, чтобы — не дай Бог! — на него не обратили неблагожелательного внимания. Начал подумывать о переносе комплекса вообще с этой чертовой Земли и все оттягивал, оттягивал привлечение Дика к непосредственной каждодневной работе. Дооттягивался!

Эммануил даже застонал.

— Вам что, плохо, Хастон? — спросил его голос из темноты.

— Нет, — скрипнул зубами Эммануил. — Долго еще?

— Подъезжаем.

Автомобиль действительно начал сбавлять скорость и через несколько минут сбросил ее до ноля. Впереди послышалось то ли тихое жужжание, то ли громкое шуршание. Не то шлагбаум поднимали, не то ворота откатывали. Через несколько секунд жужжание смолкло и машина снова тронулась вперед. Очень медленно, но даже не пытаясь набрать скорость. Никаких голосов вокруг слышно не было. Хастон проверил связь с такотаном. Все было нормально. Биополе резонировало чуть пульсируя, словно от нетерпения. Это чувство передалось и Эммануилу.

— Долго мне еще с закрытыми глазами сидеть? — зло спросил он у невидимого Адамса.

То кашлянул:

— В принципе, уже можете снимать. Приехали.

Хастон хотел так же зло, как до этого разговаривал с агентом, сорвать повязку, но внезапно рука его замерла. Пульсирующий резонанс, отдающийся во всем теле, начал стремительно слабеть. Тяжело плеснулся напоследок и стих окончательно. Ощущение было такое, словно из Эммануила рывком выдернули все внутренности, одновременно с этим срывая и кожу. Каждая клетка тела вздрогнула, будто от прикосновения чего-то, раскаленного до невозможности. Связь с такотаном была прервана. Повязку Хастон снял медленно и растерянно.

Машина въезжала в нечто, напоминающее крытый гараж, освещенный неярким светом больших квадратных плафонов. Проехали мимо большого, крытого мерседеса-фургона, оставив позади запыленный армейский джип со странным трапом, выброшенным с переднего сиденья, и остановились возле черного "линкольна". Из открытой задней двери того выглядывал такой же трап.

Еще несколько машин разных марок замерло невдалеке. Людей вокруг видно не было. За лобовым стеклом автомобиля Адамса, в неровной стене, оставленной в первозданном виде — "Мы в пещере", — догадался Хастон — хмуро поблескивало трое дверей. Довольно внушительного вида дверей. С металлическими штурвалами по центру каждой из них. То ли замков огромных банковских сейфов, то ли входов в бомбоубежище.

— Прошу вас, Хастон, — как-то весело сказал Адамс, подходя к одной из них.

Эммануил отметил, что его внутренняя неуверенность осталась за стенами гаража. У него же самого этот процесс происходил с точностью до наоборот. Все попытки связаться с такотаном были безуспешны.

— Прошу вас, — повторил Адамс, наблюдая за тем, как после нескольких его прикосновений к какой-то небольшой панели, штурвал одной из дверей начал медленное вращение.

— Куда вы меня тащите? — угрюмо спросил Хастон. Не надеясь, впрочем, на вразумительный ответ.

Однако агент блеснул на него своими влажными глазами. Испуг из них исчез совершенно.

— Прокатимся немного на лифте, Хастон. Опускаться на своих двоих в бомбоубежище, поверьте, очень утомительно.

Так. Все-таки — бомбоубежище. И кому же оно принадлежит? Последний вопрос Эммануил задал вслух.

— Я же говорил вам, — пожал плечами Адамс. — Большие деньги могут все. Вы же видите, что в мире творится. Он благополучно катится к ядерной войне. Выживут только богатые и сильные. Некое частное лицо, которому вы сейчас будете представлены, и решило, что оно просто обязано выжить. Путем строительства этого подземного комплекса в старых пещерах.