Виталий Пищенко - Разлом времени

Но я не мог думать об умершем такими простыми категориями, и мне было неловко, что я не испытываю обычного опустошения, которое всякий раз преследует, когда уходит в небытие близкий по разуму. Близкий ли?

Чувство, что я все-таки причастен к смерти живого существа, шершавой ладонью прошлось по сердцу.

- А все-таки он нас смог перехитрить, - проронил Джерри.

- Не нас, а себя, - поправил Юрий и положил руку мне на плечо: Богомил, не казнись, просто ты, наверное, очень похож на своего деда, Последнего Опера.

Я вздохнул, поднял взгляд.

В нескольких шагах от нас стояли Живущая У Моря и Яарвен. Она положила голову ему на грудь и о чем-то тихо говорила на непонятном нам языке.

66. ДЖЕРАЛЬД ЛИНЕКЕР

Задерживаться на острове мы не стали. Юрий без особого труда разобрался в системе управления хозяйством Веркрюисса. Механизмы были отключены, программа действия роботов заблокирована... Там же, в центральном пульте управления, мы нашли и аппарат профессора Батгуула Маноло описал его довольно точно. Подземный лабиринт оказался не таким уж большим, скорее он поражал своей хаотичностью и запутанностью. Кстати, именно этим и объяснялось появление атлантов - Веркрюисс провел нас совсем рядом с их клеткой-темницей. Это не укрылось от зорких глаз Яарвена, и он без труда нашел дорогу на поверхность.

Почему Веркрюисс оставил попытки уничтожить нас и рискнул на встречу?

Не знаю... Может быть, решил таким образом получить необходимую информацию. Не исключено, что он искренне пытался найти в нас единомышленников. А может, просто испугался - он-то ведь не знал, что мы попали на Терру Инкогнита случайно и вовсе не являемся авангардом сильного и хорошо подготовленного отряда исследователей...

В одном из подземных залов-пещер мы долго стояли молча. Здесь находились жертвы бесчеловечной идеи Веркрюисса. В анабиозных ваннах лежали сотни бывших людей - тех самых бестий, что столь неласково встретили нас недалеко от Байкала. Мы смотрели на юношей, которых жестокий маньяк хладнокровно лишил всего, что даровано человеку. Удастся ли ученым Земли исцелить их, вернуть к нормальной жизни? Ответить на этот вопрос нам было не под силу...

В анабиозной ванне нашел свое последнее пристанище и сам Веркрюисс, так нелепо и страшно растративший свой талант. Он до конца прошел путь, который сам для себя определил. Стремясь стать сверхчеловеком, потерял родину, друзей, даже право человеческого общения... Фактически как человек он давным-давно умер, хотя и продолжал существовать на этом никому неизвестном острове. Смутные воспоминания об идеях, близких тем, которые он нам излагал, хранились в моей памяти. Что-то подобное я когда-то читал Веркрюисс не был первопроходцем. Имен его идейных предшественников я не помнил. Уверен, что и Веркрюисса ждет полное забвение. Что же касается его теории... Как биолог, я не мог не согласиться с тем, что исторически время существования каждого вида ограничено. Но человек давно включил в законы своей биологической эволюции, закономерности иного рода - социальные.

Значит, и история вида гомо сапиенс будет иной, а какой именно - это зависит от нас самих...

В другую анабиозную ванну мы положили тело старого слуги. Скорее всего его убил Веркрюисс. Видимо, решив спрятаться под личиной старого безобидного камердинера, он побоялся, что Келлер его выдаст. А человеческая жизнь давно перестала быть для Веркрюисса ценностью...

Мы решили вернуться на Терру в том же месте, где исчезли с нее.

Юноши-атланты оставались на острове - бота Веркрюисса мы найти не смогли, а наш был слишком мал для всех. Запасы продовольствия в подземной берлоге имелись, так что за судьбу крепких молодых людей на те несколько дней, которые пройдут до появления здесь посланцев Земли, можно было не беспокоиться. Яарвен и Живущая У Моря летели с нами.

...За время нашего отсутствия ничего не изменилось в месте, с которого Терра Инкогнита начала открывать свои тайны. Так же шумела тайга, поблескивал информационный кристалл, закрепленный Юрием на ветке сосны... Разве что весна все решительнее предъявляла свои права на природу. Мы стояли у бота, вдыхая прогретый воздух, вслушиваясь в гомон птичьих стай, стремящихся к северу. Я не прощался с Террой Инкогнита, знал, что вернусь сюда, вернусь очень скоро. Похоже, что нечто подобное думали и мои друзья, потому что Юрий улыбнулся и сказал:

- Ручаюсь, что Богомил представляет, как будет набирать в свой класс любопытных маленьких атлантов.

- Почему только атлантов? - широко улыбнулся в ответ Геров. - Я бы с превеликим удовольствием поработал с тем бойким мальчишкой, который так рассердил старого шамана.

Юрий повернул верньер прибора прокола пространства, отрегулировал изображение на засветившемся экране... Картина, которая предстала перед нами, была настолько знакома мне, что дыхание перехватило.

- Терра! - выдохнул я.

- Ты в этом уверен? - засомневался Богомил. - Вдруг еще какая-нибудь параллельность?

Я хотел отшутиться, но не смог и, проглотив подкатившийся к горлу комок, указал на экран:

- Эти вешки в болоте я ставил собственными руками...

67. ЮРИЙ СТАРАДЫМОВ

Аппарат профессора Батгуула не подвел. Мы вышли точно в том районе, который видели на экране. И сразу оживший передатчик бота загудел от доброго десятка взволнованно перебивавших друг друга голосов. А через мгновение до меня донеслись слова безуспешно старавшегося казаться спокойным Намшиева:

- Всем освободить линию связи! Спасатель-шесть! Вас вызывает Главная Диспетчерская!

Тогда я нажал клавишу на пульте и негромко сказал в микрофон:

- Я Спасатель-шесть. Спасатель Старадымов слушает Главную Диспетчерскую...

БАЛЛАДА

О

ВСТРЕЧНОМ ВЕТРЕ

1

Над космодромом имени Ивана Ефремова всегда дует ветер. Воздушные массы перебираются через высокую стену синеющей вдалеке горной гряды и с силой обрушиваются на равнину. Столетия назад ветер вздымал в воздух тучи песка, закручивал черные смерчи, перекатывал с места на место желтые волны барханов... Потом в долину пришли люди. Пустыня отступила на многие сотни километров, и теперь ветер, долетая до космодрома, приносит с собой ароматы садов да терпкий запах горной полыни. Он первым встречает людей, вернувшихся из космического полета, врывается в открывающиеся люки кораблей, и прикосновение ветра кажется истосковавшимся по Земле космонавтам нетерпеливой лаской родной планеты.

До очередного рейса оставалось чуть больше двух недель. Обычный разведывательный полет, стандартная программа... Таких рейсов сотни, в них участвуют многие экипажи, работа, давно ставшая будничной. Поэтому вызов в Центр космических исследований удивил Андрея. Других ощущений не было: работа остается работой, даже если ты находишься в отпуске, который, честно говоря, стал уже поднадоедать.