Костры миров - Геннадий Мартович Прашкевич
– Лоб не показатель, – возразил кто-то. – У нас в деревне одного конь ударил. И так был дурак, а теперь председатель Общества глухонемых.
– Эй, что у тебя под тазиком? – крикнула какая-то разбитная молодуха.
– Естественность, – смиренно ответил я. – Для продолжения рода и перегонки жидкостей.
– Ну, этого стесняться не надо.
Женщины жадно сгрудились. Кто-то принес веревки.
К счастью, на кривеньких ножках, выпячивая вперед свой округлый живот, вынырнул из возбужденной толпы византиец-рахит Никисор. «Это не дикий человек! – запричитал он. – Не надо его вязать! Это мой начальник! Когда в баню идешь, всегда попадаешь к тете Люции».
– А-а-а… К Люции…
Кто-то разочарованно присвистнул.
Осмелев, я положил тазик на землю и молча, на глазах у всех, натянул на себя принесенную Никисором одежду. «Рыбий жир тебя спасет, – бормотал я. – Рыбий жир!» И спросил: «А что это за пес с тобой? У кого увел?» Но Никисор нисколечко не смутился: «Потап это».
5
Во дворе базы (так я назвал стоянку в Менделеево) Никисор уснул, начав рубить дрова. Замахнулся топором и уснул – стоя, прямо с поднятым топором в руках. Пришлось расталкивать. Тогда спросонья он разжег такой огромный костер, что в огне расплавился металлический котелок вместе с гречневой кашей. На тревожные всполохи, спустив с цепи пса Вулкана, примчалась добрая тетя Лиза. «Ой, люди добрые! – горестно запричитала она. – Мало нам Серпа! Теперь еще племяша его привели». А пес Вулкан молча повалил Сказкина-младшего на землю и вопросительно оглянулся.
– Ты еще тут, – обиделась тетя Лиза.
Вулкан тоже обиделся и отошел, сел в тени.
Чай, заваренный Никисором, оказался почти прозрачным.
Я прополоскал чашку и заварил чай сам. Меня одолевали смутные предчувствия.
– Садитесь с нами, тетя Лиза. Это мой рабочий. Не пугайтесь, мы с ним скоро уйдем в маршрут.
– Ну да, все так говорят, – сердито возразила тетя Лиза. – А сами здесь будете торчать до скончания века…
И закрыла за собой калитку.
За нею, мелко подергивая вздыбленной гривой, хмуро удалился Вулкан.
Только тогда из примятых кустов стеснительно вылез Потап – личная собственность Сказкина-младшего. От Потапа сильно несло. От всего в этом краю сильно несло. От низких сосен, от цветущих магнолий. Смолой несло, ужасами, расплавленным алюминиевым котелком. Потап даже застеснялся, встал против ветра.
– Вы не думайте, он смелый, – пояснил поведение пса Никисор. – Это он только ногу не умеет правильно поднимать. Вырос уже, а писает, как девчонка. Как ни показывай, все норовит присесть.
Я печально осмотрел свою команду.
– Мы с ним большую тайну разгадываем…
Никисор нежно обвил Потапа своими картофельными ростками, и тот быстро, страстно задышал в ответ, вывалив узкий красный язык.
Маленькая тайна им, конечно, никак не подходила.
Они разгадывали непременно большую.
– Вот дядя Серп нам ее приоткрыл, а мы разгадываем…
Я даже спрашивать не стал, что они там пытаются разгадать.
– Если ходить по отливу, – пояснил Никисор, поглаживая разнежившегося в его руках пса, – то можно увидеть одну тварь. Вся в шерсти, как медведь, и переваливается с боку на бок. Дядя Серп ее всегда материт. Говорит, что тварь опасная. Ползает по отливу, пожирает живое, потом сдыхает от непривычной пищи. Дядя Серп в нашу баклабораторию, – с разгону выговорил Никисор сложное слово, – принес целых два ведра этого зверя, так его чуть не облили помоями. Тут вот тоже немножко пахнет, – потянул он носом, учуяв следовые ароматы Юлика. – Когда Потап уснет, я положу ему на нос кусочек колбасы, чтобы не тревожился.
– Вот тебе топографическая карта, – решил я занять Никисора работой. – Возьми карандаш и кальку и сделай копию.
– Ой, это наш берег? – заинтересовался Никисор. И сразу же указал: – Смотрите, вот здесь дядя Серп находил самую большую кучу. Такую большую, что его чуть не вывернуло. А это что за гнутые линии?
– Меридианы.
– Мне их распрямить?
– Как это так распрямить?
– Ну, на этой копии. Вы же сами сказали.
– Ты что, Никисор, не слыхал, что Земля круглая?
– Да нет, дядя Серп говорил. Только мне это все равно.
И неожиданно повернул разговор:
– Вы дайте мне денег. Я прямо сейчас пойду в поселок и куплю себе крепкие штаны. Мы ведь в поход собираемся?
6
И отправился Никисор покупать штаны.
И ночь прошла.
И пришло утро.
И день повалил на вторую половину.
Я уже начал радоваться тому, что Никисор навсегда ушел, но как раз в этот момент в люльке побитого мотоцикла привез моего помощника местный милиционер. Первым из коляски, конечно, выскочил пес Потап и, выскочив, сразу же весело, совсем как девчонка, присел под кустиком.
Оказывается, присмотрел Никисор в магазине крепкие новые штаны с накладными карманами, но купил все же не штаны, а настоящий морской гарпун у некоего Парамона Рукавишникова, бывшего рыбака. «Ну, сколько, сколько он стоит?» – прямо горел Никисор.
«А у тебя сколько денег?» – спросил бывший рыбак.
«А вот сколько», – показал Никисор.
«Вот и мой гарпун столько стоит».
С гарпуном в руках вышел Никисор на отлив.
«Дурак он у тебя, – беззлобно пояснил мне милиционер. – Думает, что ржавым гарпуном можно убить какую-то там неведомую тварь. Мы тут живем, считай, почти с сорок пятого, и ни разу никто ничего такого не убивал. Эта тварь – она же совсем как жидкая. Как на такую с гарпуном кидаться?»
Тетрадь четвертая. Кстати, о Капе
Остров Шикотан, или Шпанберга, самый крупный из островов Малой Курильской гряды. Он горист; господствующая здесь гора Шикотан достигает высоты 412,8 м. Склоны гор, а также долины речек поросли смешанным лесом. Берега большей частью высоки, скалисты и окаймлены камнями и скалами, которые удалены от берега на расстояние не более 5 кбт. Берега острова приглубы и изрезаны бухтами, многие из них могут служить укрытием для малых судов.
Лоция Охотского моря
1
С утра на краю поселка перед калиткой золотушного домика роилась толпа: Сказкин-старший у отъезжающего на материк моториста Левина купил корову по кличке Капа. Большая, пятнистая, корова стояла тут же, медлительно поднимала голову, украшенную небольшими рогами. Единственная в поселке, она не понимала, в чем, собственно, дело. Набросив на плечи свой пиджачок с оторванным левым наружным карманом, Серп Иванович, как важный линялый гусь, со знанием дела принимал задатки от женщин, обещал в течение недели утроить удой. К сожалению, уже к семи часам вечера, смакуя перспективную покупку, Серп Иванович спустил в кафе все задатки, впал в стыд и срам, устроил две
