Это злая разумная опухоль - Питер Уоттс
Как оказалось, опасения были напрасны. С этой игрой произошло то же самое, что и со многими другими: ее на неопределенный срок убрали в холодильник, словно какого-то отщепенца из третьего сезона. И все равно это меня ранит: потому что там было столько всего, с чем можно было поиграть. Потому что, хоть Джой и Нолан в прошлом доказывали, что умеют жонглировать этими шариками, на этот раз они отчего-то их все пороняли. И потому что я знаю: мы с тем же реквизитом добились бы гораздо большего.
Ну, что поделаешь. У меня хотя бы остаются «Разрабы».
«В поле зрения»
(блог, 2 апреля 2015 года)
Целеустремленная полицейская, доводящая любое дело до конца, – есть. Молчаливый, таинственный и крутой незнакомец, преследуемый мрачным прошлым, – есть. Коренастый, неряшливый и продажный детектив – есть. Маниакальная девушка-мечта – есть. Воинственная деваха, которая никому не дает спуску, – есть. Очкастый компьютерщик с толстыми линзами и ограниченными коммуникативными навыками – есть. Чопорный картонный злодей с обязательным британским акцентом – есть.
Если бы груда стереотипов была еще хоть немного выше, то получилась бы серия «Теории Большого взрыва». Как, бляха-муха, настолько ходульный кусок дерьма оказался таким чертовски интересным?
Ну, поначалу он таким и не был. CBS утверждает[162], что «В поле зрения» на тестовых просмотрах показал себя лучше, чем пилот любого другого сериала за 15 лет, и нельзя отрицать, что он основан на отличном допущении: всевидящая богоподобная машина, оракул, созданный из кода и камер, следит за миром через миллиарды трансляций и делает выводы, выходящие далеко за пределы понимания простых смертных. Как и у любого оракула, ее предсказания – это бесконечный поток загадочных предостережений, большинство из которых слишком незначительны, чтобы обеспокоить ее одержимых терроризмом хозяев из правительства. Поэтому отважная команда «белых ворон» берет на себя задачу разбираться с теми неизбежными мелкими убийствами, которые правительство считает не имеющими значения. «За вами наблюдают, – произносит создатель Машины в начале каждой серии. – Правительство разработало секретную систему – эта машина следит за вами ежедневно и ежечасно…» Премьера сериала состоялась за несколько лет до разоблачений Сноудена, и в его завязке было все, чего только можно пожелать: экшен, драма, сложные сюжеты, философия, ИИ.
И все это они отправили на помойку в первой же серии.
Весь этот чарующий потенциал – исследование проблем секретности, конфликт индивидуума и общества, рождение машинного разума – немедленно ушел на второй план, освобождая место для скучной череды (неизменно харизматичных, в основном белых) жертв недели. Машину с самого начала низвели до автомата по выдаче печенек с предсказаниями, чьей единственной функцией было предоставить нашим героям необходимую для их еженедельного приключения подсказку; с тем же успехом ее мог бы заменить обычный аналитик из плоти и крови, держащий ушки на макушке. Игра актеров была в лучшем случае приемлемой, в худшем – деревянной (Иисуса Кэвизел сыграл куда лучше), хотя, по справедливости говоря, реплики им доставались настолько заштампованные, что их и Патрик Стюарт бы не спас.
Мы сдались через месяц. Жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на сериал, которому суждено неизбежное закрытие.
Вот только «В поле зрения» не закрылся. Его продлили на второй сезон, а потом на третий, и на четвертый. Если подумать, это было не так уж и неожиданно – «Друзья», в конце концов, протянули десять мучительно долгих лет (а вряд ли можно найти лучшее доказательство утверждению, что никто еще не разорялся, недооценив умственные способности американской публики). А вот что меня поразило – так это все возраставшая частота, с которой отдельные люди – люди, которые должны бы в таких вещах разбираться, – начинали заявлять, что «В поле зрения» не так уж и плох. Что он теперь даже хорош. Актеры, госслужащие, настоящие ученые повылазили из нор, чтобы пропеть хвалу сериалу, который я давно уже списал со счетов как неудачную перезагрузку жанра историй про частных сыщиков, процветавшего в семидесятые.
Конечно, если на них нажать, они признавали: первые серии были полным дерьмом. Первые два сезона были полным дерьмом. А пропустить их нельзя; в тридцати с лишним часах беспощадной лажи разбросаны важные, необходимые детали канона. Но если зажать нос, стиснуть зубы и перетерпеть эти два ужасных сезона, в третьем сериал становится очень хорош. Это все искупает.
Я сомневался, что есть хоть что-то, ради чего стоит добровольно смотреть два сезона говна. С другой стороны, разве я не делал того же самого с первыми двумя сезонами «Звездного пути: Следующее поколение»? Разве я не принуждал себя смотреть «Вавилон-5» даже после той головокружительно идиотской серии, в которой чувак превратился в гигантского навозного жука?
И вот несколько месяцев назад мы с НПЕ решились. Мы снова начали с пилотной серии и стали, держа под рукой противорвотное средство, по паре вечеров в неделю смотреть «В поле зрения», пока не наверстали упущенное.
Вот наша история.
Градиент был не такой очевидный, как нас убеждали.
Мы замечали проблески гениальности даже в первом сезоне: флешбэки и кадры с точки зрения самой машины, маленькие тактические подсказки, мелькавшие в углу экрана, не притягивая к себе внимания. То, как Машина училась распознавать лица. То, как зритель постепенно понимал, для чего нужны эти тактические иконки, которые накладываются на объекты, находящиеся в поле зрения системы, и что означают различные их формы и цвета. Маленькое окошечко статуса, документирующее переоценку потенциала угрозы в контексте подслушанного разговора. Флешбэки о детстве Машины в дни после одиннадцатого сентября, маленькие кусочки компьютерной науки и философии, куда более интересные, чем истории, в которых они завязли. Упустить эти крошечные достижения в потоке формульных сюжетов и затасканных реплик нетрудно, однако, если вы терпеливы, их можно найти.
А кусочки говна остаются даже сейчас, когда сериал набрал обороты. Почти в каждой серии найдется приличная доза неуклюжей экспозиции – то Финч позвонит своим оперативникам посреди задания, чтобы запоздало открыть имя и профессию человека, за которым они следят уже несколько часов, то Риз подробно разъяснит идиотам-зрителям, не способным на долгую концентрацию внимания, какую-нибудь важную информацию, и без того уже очевидную. Навязший в зубах формат с жертвами недели остается преобладающим, хотя идеи и
