Наталья Никитина - Полтора килограмма

чуть больше, чем принято.

– Я бы не стал окутывать данное явление романтическим флером. Декаданс по сути своей – это

моральное разложение нравов, кризис культуры, запутавшиеся люди, не видящие иного выхода, как утопить

свою несостоятельность в уходе от реальности. Именно то время стало отправной точкой в деградации

общества, которую мы наблюдаем сейчас.

– Какой же вы странный, Алекс, – прищурив красивые глаза, медленно, с расстановкой, произнесла

девушка.

– И в чем же выражается моя странность? – искренне удивился я.

– Как бы помягче выразиться. Вы производите впечатление человека, которого воспитывали не мама

и папа, а скорее бабушка и дедушка.

– Иными словами, я кажусь вам старомодным?

– Да, но в хорошем смысле этого слова. Вы демонстрируете манеры, которых начисто лишены

молодые люди вашего возраста. Даже мысли порой выражаете как-то по-особому, не как наши сверстники.

От последней фразы у меня зардели уши и вспотели ладони. Часы показывали уже половину

одиннадцатого, и я, дабы пресечь дальнейшие рассуждения на тему моей странности, принялся вызывать

такси.

Мы стояли у калитки ее дома, и у меня даже в мыслях не было попытаться ее поцеловать, хотя эти

глаза напротив светились хитринкой и каким-то предвкушением смеха. И еще чем-то, что принято называть

кокетством. Но я, загнанный в рамки навязанного годами этикета, был сдержан, ведь это же только наше

первое свидание!

В девять сорок меня разбудил звонок мобильного телефона. Звонил Джим.

– Да, – недовольно проворчал я.

– Ты еще спишь?! Посмотри-ка на часы! – послышался возбужденный голос сына. – Я купил себе

«Харлей», такой же, как у тебя, только цвет стальной.

109

– Чего так кричать-то? Мы вроде вместе спланировали эту покупку.

– Я сейчас выжал двести сорок по трассе! Это нереально круто! – Джим захлебывался своим

восторгом.

– Слушай, я, конечно, рад за тебя. Но можно мне еще немного поспать? Я уснул в четыре часа утра!

– Ты вчера пил? – подозрительно осведомился сын.

– Почему сразу пил? Я был на свидании с девушкой.

Джим присвистнул:

– У меня будет новая мачеха?!

– Это уж как получится, – довольный, отозвался я.

– Хорошенькая?

– Очень.

– Ладно. Я чего звоню-то! Давай покатаемся сегодня, раз уж мы теперь часть байкерского братства,

надо бы найти своих, – Джим нарочито произнес эти слова с излишним пафосом.

– Я не против. Часов в пять нормально?

– Хорошо. В пять буду у входа в отель.

Я бросил телефон рядом с подушкой, потянулся и, закинув руки за голову, остался лежать, глядя в

белый потолок. Сон как рукой сняло. Вспомнился вчерашний вечер, и с блаженством на лице я стал

перебирать в памяти каждый момент, каждый взгляд Кэрол, каждое случайное прикосновение.

Нащупав на тумбочке пульт от телевизора, я, как уже много лет по утрам, включил бизнес-канал.

Компания «Харт Индастриз» уверенно удерживала свои позиции. Удовлетворенный полученной

информацией, я вставил капсулу «Nespresso» в кофе-машину, нажал кнопку и отправился в ванную.

Почистив зубы, я расположился у приоткрытого окна и закурил, чередуя затяжку с глотком кофе.

Кэрол не выходила из головы. Что она сейчас делает? Может, еще спит? Я взял в руки телефон, долго вертел,

не решаясь набрать ее номер. Наконец, написал сообщение: «Я не знаю твою прошлую жизнь, но мне

кажется я в ней тоже был рядом с тобой! Пообедаем сегодня?» И нажал кнопку «Отправить».

Мое сердце замерло, как у школьника, передавшего записку девочке, в которую влюблен. И сейчас он

сидит и боится даже посмотреть в ее сторону, чувствуя, как полыхают жаром уши. С нетерпением глядя на

экран телефона, я ждал ответ.

Прошло семь минут. Я уже казнил себя за слишком откровенное выражение своих мыслей и

придумывал слова с извинениями, но тут экран посветлел и возвестил о доставленном сообщении.

«Мой друг, да вы еще и романтик! Пообедать не смогу. Уезжаю в штат Мэн в командировку на три

дня».

Полет души резко оборвался.

Целых три дня!

До встречи с сыном оставалось чуть больше шести часов. Я заказал доставку обеда из ресторана и с

книгой расположился в кресле.

В половине пятого, облачившись в черную футболку, фирменный кожаный жилет «Harley Davidson»,

черную бандану, синие джинсы и черные кроссовки, я той пружинистой походкой, которой передвигаются

только влюбленные, вышел из отеля.

Джим был уже на месте. Я с трудом его узнал! Случившаяся с ним метаморфоза преобразила его,

скостив лет десять. Он был в кожаной куртке с символикой «Harley Davidson», черных очках, черных джинсах

и неизменных ковбойских сапогах из серой крокодильей кожи.

– Отлично выглядишь! – похвалил сын, внимательного оглядев меня с ног до головы.

– Спасибо. Знаешь, вчера девушка назвала меня старомодным. Скажи, ты тоже так считаешь?

– Это что же ты вчера на себя напялил? – тревожно осведомился Джим.

– Классический вариант – рубашка, брюки и жилет.

– Ну да, странновато для тридцатилетнего парня, идущего не в театр. Может, тебе журналы

полистать, там все последние тренды представлены.

– Пожалуй, придется.

– Можно сейчас прокатиться до океана. Хочу показать тебе шикарное место для романтических

свиданий. Мы с Натали туда иногда ездим на пикник провожать закат солнца. А позже вернемся в город и

поужинаем. Как тебе план?

– Отличный план, – согласился я.

Мы завели мотоциклы и, рассекая улицу гортанным рокотом моторов, двинулись в путь.

Дорога заняла целый час. По городу ехали осторожно, но, оказавшись на трассе, не устояли от лихих

виражей. В какой-то момент устроили настоящую гонку, и лишь появившийся впереди на горизонте

автомобиль поубавил наш пыл, вернув к реальности. Я впервые почувствовал себя единым целым с моим

новым железным другом. Тело, как влитое, вросло в сиденье. Руль словно стал продолжением моих рук.

110

Невольно в голову пришла мысль, что байкеры – это всадники нашего времени с модифицированным

романтическим флером, сопровождавшим приключения средневековых рыцарей. Навязанные приоритеты

современной жизни с ее компьютерными мониторами и комфортными салонами авто ограничивают

мужскую самобытность. Лишь тот крепок духом и телом, кто знает, что такое холодный ветер в лицо,

ощущение полета, кто прошел через холод, дожди, падения, боль рваных ран и сломанных костей.

Пункт назначения стоил затраченного времени. Это была покатая гора или, точнее сказать, холм,

покрытый короткой, едва пробившейся травкой. Байки взревели, словно усмехнулись, и с легкостью